Моя жизнь

Несмотря на победу, одержанную в схватке за пакет законов по борьбе с преступностью, мы продолжали проигрывать по вопросу реформы здравоохранения. В начале августа Джордж Митчелл предложил компромиссный законопроект, который предусматривал повышение доли населения, имеющего медицинскую страховку, до 95 процентов, и обязывал работодателей оплачивать медицинскую страховку своих работников. Данный законопроект предусматривал возможность повышения этой доли до 100 процентов, в том случае если предложенная им система добровольного страхования не сработает. Я выразил свою поддержку законопроекту Митчелла на следующий же день и попытался убедить поддержать его умеренных республиканцев, но не добился успеха. Доул стремился сорвать любые осмысленные реформы — это было выгодной для него политикой. В тот день, когда был принят пакет законов по борьбе с преступностью, Сенат отправился на двухнедельные каникулы, так ничего и не решив по поводу реформы здравоохранения. Доулу не удалось сорвать принятие законопроекта по борьбе с преступностью, но он помешал принятию законопроекта о реформе здравоохранения.

Еще одна важная новость появилась в августе в «параллельном мире Уайтуотер». После того как я подписал закон о независимом расследовании, верховный судья Ренквист назначил судью Дэвида Сентелла главой особого отдела, который по новому закону получил право назначать независимых прокуроров. Ультраконсерватор Сентелл был протеже сенатора Джесси Хелмса, разоблачавшего «левых еретиков», которые хотели, чтобы Америка стала «коллективистской, эгалитарной, материалистической, озабоченной расовыми вопросами, неверующей и склонной к социальной вседозволенности». В комиссию из трех человек вошел еще один консервативный судья, поэтому Сентелл мог делать все, что ему заблагорассудится.

Четвертого августа комиссия Сентелла сместила Роберта Фиска и заменила его Кеннетом Старром, который был судьей Апелляционного суда и заместителем министра юстиции в администрации Буша. В отличие от Фиска, Старр не имел опыта работы прокурором, но обладал качествами поважнее: он был гораздо более консервативным и ориентированным на партийные интересы, чем Фиск. В своей короткой речи судья Сентелл заявил, что заменил Фиска Старром, чтобы гарантировать «независимость прокурора», а Фиск не удовлетворял этому условию, поскольку бы «связан с нынешней администрацией». Это было абсурдное заявление. Фиск был республиканцем, и его единственной связью с действующей администрацией было то, что Джанет Рино поручила ему выполнять работу, к которой он не стремился. Если бы особый отдел не утвердил его назначение, у него вообще не было бы никаких связей с администрацией.

На его место судья Сентелл назначил человека не просто с очевидным, а прямо-таки с вопиющим конфликтом интересов. Старр откровенно поддерживал иск Полы Джонс, выступал в связи с этим по телевидению и даже представил суду письменные показания в ее поддержку. Пять экс-президентов Американской ассоциации адвокатов критиковали назначение Старра из-за его очевидной политической предвзятости. Это же сделала и газета New York Times, когда стало известно, что всего за две недели до того, как Фиска заменили Старром, судья Сентелл завтракал вместе с самым ярым критиком Фиска сенатором Лочем Фэрклотом и Джесси Хелмсом. Однако эта троица заявила, что за завтраком они «просто обсуждали проблемы с простатой».

Конечно, Старр не собирался отступать. Его предвзятость по отношению ко мне как раз и была причиной его назначения на эту должность. Теперь мы получили очень странное определение «независимости» расследователя: он должен быть независимым от меня, но при этом мог быть тесно связан с моими политическими противниками и оппонентами в суде.

Назначение Старра было беспрецедентным. Раньше все усилия прилагались к тому, чтобы специальные прокуроры были не только независимыми, но и справедливыми, чтобы они уважали институт президентства. Леон Яворски, прокурор, расследовавший Уотергейтский скандал, был консервативным демократом, который поддерживал переизбрание президента Никсона в 1972 году. Лоренс Уолш, расследовавший дело «Иран-контрас» был республиканцем из штата Оклахома, поддерживавшим президента Рейгана. Я никогда не хотел, чтобы расследование дела «Уайтуотер» стало, как выразился Дуг Сосник, «игрой на своем поле». Я думал, что могу, по крайней мере, рассчитывать на «нейтральное поле», но все оказалось иначе. Поскольку расследование не имело никаких реальных перспектив, единственным способом навредить мне было его превращение в долгую «игру на чужом поле». Роберт Фиск оказался слишком честен для этого, да и работал слишком быстро, поэтому он должен был уйти.