Моя жизнь

В марте, когда перестало действовать заключенное президентом Картером соглашение о прекращении огня, Дик Холбрук, отозванный с поста посла в Германии и назначенный заместителем госсекретаря по делам Европы и Канады, направил специального посланника в бывшей Югославии Боба Фрейжера на встречу с Милошевичем, тщетно надеясь остановить агрессию боснийских сербов и добиться от них хотя бы частичного признания статуса Боснии в обмен на отмену санкций ООН против Сербии.

В июле снова начались полномасштабные военные действия, и боснийские правительственные войска добились некоторых успехов в центре страны. Вместо того чтобы попытаться вернуть утраченные территории, генерал Младич решил атаковать три мусульманских города в восточной Боснии: Сребреницу, Зепу и Горажде. Эти города были переполнены мусульманскими беженцами из окрестных деревень, и, хотя их объявили «зонами безопасности под охраной ООН», в них было очень мало солдат-миротворцев. Младич хотел захватить эти три города, чтобы установить контроль сербов над всей восточной Боснией, причем был уверен, что, пока он будет удерживать миротворцев в заложниках, ООН не позволит НАТО проводить ответные бомбардировки. Он был прав, и последствия оказались ужасными.

Десятого июля сербы взяли Сребреницу, а в конце месяца — Зепу. Люди, которым удалось бежать из Сребреницы, рассказывали о жестокой расправе над мусульманами, которую учинили в этом городе солдаты Младича. Тысячи мальчиков и мужчин согнали на футбольный стадион и убили, а тысячи тех, кто уцелел, пытались спастись в поросших густых лесом горах.

После бойни в Сребренице я стал оказывать давление на ООН с тем, чтобы она поддержала идею создания сил быстрого реагирования, которую мы обсуждали несколькими неделями раньше на встрече «Большой семерки» в Канаде. Боб Доул тем временем добивался отмены эмбарго на поставки оружия Боснии. Я попросил его отложить голосование по этому вопросу, и он согласился. Я все еще пытался найти возможность спасти Боснию и добиться эффективных действий ООН и НАТО, но к третьей неделе июля боснийские сербы доказали полное бессилие ООН, а заодно НАТО и Соединенных Штатов. «Зоны безопасности» совершенно не оправдывали своего названия, поскольку крайне малочисленные контингенты миротворцев из европейских стран не были способны защитить даже самих себя, не говоря уже о мусульманах. Вошедшая у боснийских сербов в привычку практика взятия миротворцев ООН в заложники продемонстрировала общую слабость стратегии ООН. Миротворцы служили боснийским мусульманам и хорватам защитой лишь до тех пор, пока сербы опасались возмездия НАТО за развязанную ими агрессию. Теперь же, захватив заложников-миротворцев, сербы уже не боялись НАТО, и руки в восточной Боснии у них были развязаны. Несколько лучше обстояли дела в центральной и западной Боснии, где хорваты и мусульмане смогли получить оружие, несмотря на эмбарго ООН.

В отчаянной попытке вернуть инициативу министры иностранных дел и обороны стран НАТО провели встречу в Лондоне. Уоррен Кристофер, Билл Перри и генерал Шаликашвили отправились на эту встречу, надеясь отговорить ее участников от намерения вывести силы ООН из Боснии (это предложение становилось все более популярным) и вместо этого усилить размещенные в Боснии контингенты НАТО, наделив их более широкими полномочиями в сдерживании сербской агрессии. Потеря мусульманами Сребреницы и Зепы и намерение Конгресса отменить эмбарго на поставки оружия в Боснию позволили нам действовать более активно. Присутствовавшие на встрече министры в конечном итоге поддержали предложение Уоррена Кристофера и его команды о создании безопасной зоны вокруг Горажде и отмене принципа «двух ключей» в сфере принятия решений, согласно которому ООН обладала правом вето в отношении операций сил НАТО. Лондонская встреча стала поворотным пунктом: после нее НАТО стало действовать гораздо решительнее. Вскоре главнокомандующий Объединенными силами НАТО в Европе генерал Джордж Джоулван и наш представитель в НАТО Роберт Хантер добились того, что район Сараево, так же как и Горажде, был объявлен безопасной зоной под контролем НАТО.

В августе ситуация резко изменилась. Хорваты начали наступление, чтобы вернуть себе Краину — область Хорватии, которую проживающие там сербы объявили своей территорией. Некоторые европейские и американские военные и сотрудники спецслужб возражали против этой операции, полагая, что Милошевич вмешается и поддержит сербов в Крайне, но я был солидарен с хорватами. Такую же позицию занимал и Гельмут Коль, который, как и я, знал, что дипломатические усилия не дадут желаемого результата до тех пор, пока сербы не понесут серьезного военного поражения.

Поскольку мы знали, что речь идет о выживании Боснии, мы не слишком строго соблюдали эмбарго на поставки оружия. В результате хорваты и боснийцы получили оружие, которое помогло им выжить. Мы также разрешили одной частной компании отправить в Боснию отставных американских военных, которые стали инструкторами в хорватской армии.