Моя жизнь

За две недели до выборов опросы общественного мнения показали, что я опережал своего соперника на 20 процентов: за меня были готовы проголосовать 55 процентов избирателей. Я сожалел о том, что эти данные были опубликованы: они снизили накал предвыборной борьбы, поскольку наши сторонники решили, что выборы уже выиграны. Я продолжал напряженно работать, и в первую очередь в двух наших «целевых» штатах — Аризоне и Флориде, а также там, где мы выиграли в прошлый раз, включая три штата, которые меня особенно беспокоили, — Неваду, Колорадо и Джорджию. 25 октября мы провели грандиозный митинг в Атланте, где мой давний друг Макс Клеланд вел ожесточенную борьбу за место в Сенате США. В мою поддержку на этом митинге очень энергично и убедительно выступил Сэм Нанн, и я уезжал из Джорджии с мыслью о том, что в этом штате у меня есть шанс на победу.

Первого ноября я вступил в заключительный этап предвыборной кампании, проведя утреннюю встречу с избирателями на территории городского Колледжа Санта-Барбары, штат Калифорния. В этот теплый солнечный день на склоне холма, с которого открывался вид на Тихий океан, собралась огромная толпа. Санта-Барбара оказалась удачным местом для завершения кампании в Калифорнии: когда-то здесь было сильно влияние республиканцев, но в последнее время население города стало склоняться на нашу сторону.

Из Санта-Барбары я вылетел в Лас-Крусис, штат Нью-Мексико, потом в Эль-Пасо, где в аэропорт, чтобы продемонстрировать нам свою поддержку, пришли сорок тысяч избирателей — рекордное число, и, наконец, в Сан-Антонио, на традиционный предвыборный митинг в крепости Аламо[63]. Я знал, что нам ни за что не победить в Техасе, но хотел выразить свое уважение поддерживавшим меня демократам из этого штата, особенно испаноязычным.

Когда до завершения предвыборной кампании оставалось всего три дня, я столкнулся с серьезной проблемой. Кандидаты в Сенат из нескольких небольших штатов попросили меня помочь им в их предвыборной борьбе, однако Марк Пенн заявил, что в последние дни перед выборами мне необходимо посетить несколько крупных штатов, в противном случае я рискую не набрать большинства голосов. Во-первых, в последние две недели наши дела шли уже не так успешно, поскольку появились обвинения, что на ведение своей предвыборной кампании демократическая партия получила крупные пожертвования от бизнесменов из Азии, в том числе от тех людей, с которыми я был знаком еще в свою бытность губернатором. Услышав об этом, я пришел в негодование.

Наш финансовый секретарь Терри Маколифф внимательно следил за тем, чтобы все пожертвования на нашу предвыборную кампанию тщательно проверялись. Кроме того, Национальный комитет демократической партии использовал специальные процедуры проверки сомнительных пожертвований. Очевидно, эти процедуры оказались недостаточно эффективными. Все, что я мог сказать, — это то, что все незаконные пожертвования будут немедленно возвращены. Как бы то ни было, это могло серьезно повредить нам на выборах. Во-вторых, Ральф Нейдер, который был кандидатом в президенты от партии зеленых, угрожал отобрать у меня часть голосов левых избирателей. В-третьих, Росс Перо, который вступил в предвыборную кампанию лишь в октябре (слишком поздно, чтобы участвовать в дебатах), по нашим расчетам, должен был набрать меньше голосов, чем в 1992 году, но в конце кампании он сделал то же, что и в прошлый раз: обрушился на меня с яростными нападками. Перо сказал, что в следующие два года я буду «очень стараться не попасть в тюрьму», и назвал меня «дезертиром, уклонившимся от призыва в армию», который скомпрометирован «неэтичным поведением, использованием грязных денег для финансирования предвыборной кампании и либеральным отношением к наркотикам». Наконец, ожидалось, что явка избирателей будет гораздо ниже, чем в 1992 году, потому что уже несколько дней все твердили, что исход выборов очевиден.