Моя жизнь

Звучит сирена – вопль войны;
Встревоженный народ
Толпой в убежище идёт,
Пошли и мы.

Вошли: большой подвал и множество людей

Сидят на стульях, много старых и детей.
Томятся все, устали и не спят,
И слышно, как за сте́нами бомбят.

И смотрят все на потолок, где лампочка мигает,

И шепчут женщины, к груди детишек прижимая:
«Быть может, дом наш разбомблен и вход завален?
И задохнёмся тут, несчастные, в подвале?»

На стульях не заснуть никак,

Болит и тело, и душа.
Почти что нечем уж дышать…
И скука, и тоска…

«Пойдём домой! – сказала мать, –

Довольно здесь сидеть!
Пойдём скорей и ляжем спать –
Не страшно умереть.

Родные стены нас спасут –

Рассудку вопреки.
Пойдём, пока не сдохли тут,
От скуки и тоски!»

Ушли. И дом наш[16]

в этот часСтал «каменной стеной».
И больше не давил уж нас
Сирены грозный вой.

5. Голод (1942-43, Москва)

«Болтушка[17]

вкусная… И гуща ничегоОт кофе… Так очистки надоели!
Хотя бы кашки!» – «Потерпи ещё.
Сварю. Вот отоварим карточки в апреле…

Держися, дочка! Уж весна недалеко,

Крапивки наберём и будем пировать.
А там и лето… а на рынке так легко
Ботвы редисковой насобирать».

Соседи наши раскопали двор,

У всех на грядках что-нибудь растёт.
А нам достались… тропка да забор –
Песок и камушки – как видно, мы «не в счёт»…

«Бульон “от мяса” Катя принесла –

Бог знает, где она его берёт…» –
«Ах, мамочка, его я выпить не смогла –
Вонючий, мерзкий, в глотку не идёт!»

Т. И. Каширина. 1944 г.

«Ты, дочка, чтобы выжить, есть должна.
Не жить мне без тебя – ведь я тебя люблю!
Одна ты у меня, совсем одна!
Не брезгуй, пей, пожалуйста!» – «Ну ладно, пью…»

«Смотри, смотри! Вон с хлебом грузовик!

Буханки круглые – смотри! И как их много!!
Вот если б шлёпнулась одна из них,
А я бы кинулась, поймала на дороге!!
Успела бы?!» – «Вот глупая, пройдут года,
Смеяться будешь, вспоминая иногда…»

6. Самолёт

Ночь над Москвой черным-черна,
Но мало кто в ней спит.
Полна тревоги тишина.
Чу! Самолёт гудит.

Утробно, мрачно так гудит,

Как зверь перед прыжком.
Мальчишки шепчут: «Мессершмитт!»
Но страх им незнаком.

Вот где-то бухает разрыв –

«Бомбит, бомбит злодей!»
«Поймать бы гада! – вопль летит. –
Стреляй, стреляй скорей!»

Прошил уж небо длинный ряд

Трассирующих пуль.
На улицах полно ребят –
Не видит их патруль.

Вот луч прожектора блеснул,

За ним другой, и вот –
Поток лучей и частых пуль
Его уже ведёт!

Не вырваться ему никак

Из яростных лучей.
Зенитки путь его следят
И бьют уже точней.

И вспыхнул хищник, и потёк

Под громкое «Ура!»
Потёк и сгинул где-то там…
Оставив чёрный хвост, а нам –
Свидетелям и «храбрецам» –
Давно уж спать пора.

7. Сон