Моя жизнь. От зависимости к свободе

Шумиха вокруг журналиста Супрунюка и атамана Гунькина тоже утихла быстро: было доказано, что они оба скрывались от следствия за прежние нарушения закона. В интервью российской «Новой газете» 15 ноября 1995 года я сказал: «Речь идет не о том, что в Казахстане сажают казаков, а о том, что никому не позволено нарушать законы и Конституцию Республики Казахстан. Их виновность или невиновность будет определять суд. И только по закону. Это я твердо обещаю. Подводя черту под этой горькой для меня темой, скажу откровенно и о том, что в Казахстане есть немалая группа людей, приверженных национальной идее, которая хотела бы видеть Казахстан в первую очередь государством казахов. Не буду этого скрывать. После каждого заявления со стороны российских политиков, что они будут защищать русских, на меня оказывают давление: почему ты не заявляешь, что будешь защищать казахов? Одно-два воинственных заявления, и контроль над ситуацией может быть потерян. Вот почему в Казахстане недопустимо преимущество одних наций над другими. Только в условиях стопроцентного равноправия всех граждан мы сможем сохранить стабильность и добрые отношения между народами. Мы не хотим, чтобы из Казахстана уезжали, не хотим межнациональной розни. В простых людях пока еще сохраняются чувства дружбы, понимания и веры. Сохранить в Казахстане мир и покой – мой долг».

Вместе с тем уместно процитировать слова Евгения Круглова, вице-президента Российского института постсоветского пространства, из его статьи в «Независимой газете»: «Однако спекуляции вокруг так называемого русского вопроса в Казахстане не прекращаются. Основные поставщики “уток” – немногочисленная, но активная, богатая и громкоголосая группа деятелей, собравшихся вокруг экс-премьера Акежана Кажегельдина. Для них характерно особо циничное отношение к сфере национальных отношений: обращаясь к российской аудитории, они скорбят о «бедственном положении» русских в Казахстане, выступая же перед аудиторией западной – раздувают угрозу, исходящую от «русского национализма».

Вспоминаются слова из одной статьи советского и российского политического деятеля А. Яковлева: «Национализм – последнее убежище негодяев, не состоявшихся в жизни и теперь решивших защищать себя среди групп таких же людей уже под прикрытием защиты нации. Им не до интересов нации. Иначе они подумали бы о последствиях таких действий».

С первых дней независимости мы осознавали, что не будет мира и согласия в нашей стране без сохранения равенства между этносами и установления подлинной справедливости в межэтнических отношениях. Я бы оценил это как отличительную черту казахстанского варианта формирования новой государственности. Мы не позволили перерасти политическим спорам в кровавые столкновения, наши парламентские кризисы не подразумевали выведение танков на улицы городов, мы не допустили гражданских конфликтов. Почему так получилось? Потому что казахстанская модель интеграции этнических, религиозных и культурных общностей обеспечивала равенство всех перед законом, не допускала никакой дискриминации и отстранения, а также способствовала сохранению уникальности и самобытности каждого этноса.

Как мы этого добились? Мы достигли этого благодаря пониманию и учету того, что уникальность Казахстана заключается в многообразии этносов, что мы живем в новой ситуации, что в решении национального вопроса не бывает универсального способа, что межнациональные отношения не являются местом для экспериментов и что эта сфера есть сердцевина важнейших и деликатнейших вопросов.

Механизм учета всех этих нюансов мы нашли, создав Ассамблею народа Казахстана.

Одним из самых удачных решений за 30 лет своего руководства страной я считаю учреждение Ассамблеи народа Казахстана. Такой институт не мог родиться в тоталитарном обществе. Откровенно говоря, ему это было не нужно. Потому что в то время национальная политика проводилась другими средствами. Да, тоталитаризму не нужна целостность народа. Он заинтересован в том, чтобы искусственно усложнить национальный вопрос и усилить недоверие и подозрительность между народами. Потому что легче управлять обществом, живущим под страхом. Тоталитаризму не нужна и национальная история. Он заинтересован в уничтожении исторической памяти нации и в насаждении психологии манкуртов. У народа, не знающего своего прошлого, нет веры и в себя самого. Народ, у которого мало веры в себя, нетрудно подчинить и понукать им. Именно этого желает тоталитарное общество.