Моя жизнь среди евреев

Опять-таки, если уж ты работаешь как папа Карло, то чтобы относились к тебе соответственно результатам. А не потому, что квота на повышение по службе включает как на основной территории, так и в национальных республиках категории трудящихся, в которые ты не входишь. В первую очередь по пятому пункту. Кто забыл – это была национальность. В паспорте. И если ты творческий или научный гений, то, чтобы именно тебя слали на конкурс и на конгресс. Даже за границу. И представляли на государственную премию. А также назначали завлабом и директором. Чтобы брали в вузы детей не по национальности, а по успеваемости. Без квот и процентных норм. По справедливости. И так далее.

Очень хотелось, чтобы не мешали общаться с живущими за границей родственниками и друзьями. Которых у каждого нормального еврея, как и у немца, армянина и много кого еще, в стране много. Просто очень много. Не говоря уже о том, чтобы перестали издеваться при выезде. Что делать людям, если история так сложилась? Границы двигались. Империи разваливались. Колонии освобождались. Провинции превращались в государства или поглощались соседями. Ополчения и армии катились по всей Евразии, из конца в конец. А попутно резали, насиловали и громили. Всех, кто попадался на пути. Но евреев, где они жили, без вариантов.

Отчего они в большом количестве быстро разъезжались по свету, меняя страны и континенты в поисках спокойного угла. Найдя который пытались разыскать родню и восстановить с ней семейные связи. Чем мешали советской власти. Которая не возражала против распространения идеологического влияния СССР по планете. И всячески прикармливала прогрессивных журналистов и писателей. Среди которых были люди не просто талантливые, но и во всех отношениях замечательные. Вроде Лиона Фейхтвангера, Жоржи Амаду или Джанни Родари. Но была, мягко говоря, не рада несанкционированным контактам.

Тем более родственным. Потому что мало ли что. И эти связи пресекала. Или, если уж совсем пресечь не удавалось, сводила до минимума. Включая переписку и поездки к близким. Вот эта самая свобода общения, вне зависимости от того, где жили те, с кем хотелось общаться, для советских евреев представляла вещь весьма существенную. По крайней мере с того момента, как перестали сажать за контакты с иностранцами. Хотя и не перестали эти контакты ограничивать в соответствии с директивами партии и правительства. В зависимости от обострения холодной войны или, наоборот, расцвета «оттепели» и разрядки.

Наконец, евреям чрезвычайно, хотя и внутренне, за исключением совсем храбрых или отмороженных на всю голову, хотелось, чтобы советское начальство отстало от Израиля. И в стране перестали притравливать свое собственное население, соседей по социалистическому блоку и прогрессивное человечество на еврейское государство. Помогая оружием и деньгами каждому арабскому диктатору, который торжественно объявлял, что он против сионизма. И за права угнетенного палестинского народа. А дальше мог с чувством выполненного долга давить своих собственных палестинцев так, как им ни от каких израильтян в страшном сне не доставалось.

Не потому, что в СССР все без исключения евреи без Израиля не могли жить. Могли. И многие его не жаловали. По доброй старинной еврейской традиции полагая, что все их беды оттого, что плохие евреи, в данном случае израильтяне, не так себя ведут. Отчего хороших евреев в их лице достают. Не дают ходу. Всячески обижают. Но в современном мире это все-таки больше характерно для Европы и Америки.

Поскольку на территории бывшего СССР евреи получили от этих глупостей здоровенную прививку. И личный опыт. На тему того, что вступай хоть в партию, хоть в православие, хоть в Антисионистский комитет – не поможет. Был жидовской мордой и ею останешься. Со всеми вытекающими из этого факта персональными последствиями. Включая отсутствие карьеры и наличие прилагающихся проблем. Вплоть до раз-два по морде за углом включительно.

Поскольку для того, чтобы уловить прямую и непосредственную связь между расцветом махрового антисемитизма в кузнице пролетарского интернационализма и политикой СССР в отношении Израиля, не нужно было быть Эйнштейном, для советских евреев лучше было, чтобы про эту страну власти совсем забыли, чем вспоминали на каждом углу. Ну, а для активного меньшинства нужна была свобода выезда. Точнее, репатриации. Которая, правду говоря, в промежуточном пункте, австрийской Вене, для многих превращалась в эмиграцию.

Вроде бы не слишком сложно. Как комплексный обед. Первое, второе и третье. Не Б-г весть что. Дела житейские, понятные даже и ежу. Не говоря уже о соседях. Ну и по мелочи. В соответствии с общими для всей страны проблемами. Вроде сохранения национального исторического наследия. Свободы религиозной практики. И прочих стандартных для всего мира вещей. Которыми сформированный делегатами первого еврейского съезда в декабре 1989-го Ваад СССР и планировал заниматься.