Моя жизнь в Мокше

Мой изощренный научными теориями рациональный ум постепенно начинал трещать по швам. Здесь, среди этих не испорченных цивилизацией людей, я впервые открыл для себя, что человеку необходимо проявлять свою иррациональность, потому что она является неотъемлемой частью его природы. Наша культура делает нас в этом отношении ограниченными людьми, поскольку с детства прививает иммунитет против безумия. Она приучает нас к здравому смыслу подобно тому, как родители приучают своих детей к горшку. Это способствует развитию рассудка, но одновременно с этим создает психологическое напряжение, которое невозможно унять никакими слабительными средствами. В отличие от нас, примитивные культуры всегда имели в достатке комплекс методов для разрядки этой патологической напряженности. Им было знакомо состояние «священного безумия», которое ритуализировалось и воспроизводилось в обрядовой культуре.

Мне, как стороннему наблюдателю, всегда было свойственно релятивистское отношение к религиозным обрядам, несмотря на то, что я не раз принимал в них участие. Когда это было необходимо, я повторял обрядовые действия, но делал это без вовлеченности, без энтузиазма. Временами я чувствовал желание приобщиться к богослужению, мое сердце начинало робко трепетать при взгляде на неподдельные переживания верующих, но внешне я оставался спокоен и рассудителен. Моя позиция была четко определена рамками научного познания, и феномен веры оставался недоступен моему пониманию. С течением времени многое изменилось. Я начал чувствовать потребность приобщиться к миру людей, среди которых я оказался. И чем сильнее я ощущал свое несоответствие этому миру, тем больше нуждался в близости и взаимопонимании.

Мне было безразлично, какой религиозной традиции следовать — вайшнавизму или шиваизму, идти путем бхакти или тантры, повторять «хари кришна» или «ом намах шивайя». Я был готов поверить любому гуру, который поможет мне найти единство с миром, и мое состояние явно свидетельствовало о своевременности начала духовной практики. Как говорит народная индийская пословица, «когда садхака готов, гуру появляется сам собой». Однажды, прогуливаясь по деревне, я узнал, что неподалеку находится дом человека по имени Васудева, который в этот день проводит духовную встречу — сатсанг и дает посвящение в индуистскую дхарму. Недолго думая, я направился туда, поднявшись по тропе к его дому, возвышавшемуся на поросшем вереском холме.

Приблизившись к нему, я заглянул в окно, и мне бросилась в глаза торжественная обстановка, царившая внутри помещения. Я застыл перед закрытой дверью как в притворе храма, чувствуя себя недостойным проникнуть в это недоступное для профанов место. Увидев мое замешательство, пришедшие на сатсанг мокшане деликатно предложили мне войти. Внутри уже собралась небольшая группа посетителей, которые воздавали почести гуру, распевая мантры и возлагая на алтарь подношения. Повсюду на стенах висели янтры — графические диаграммы, предназначенные для структурирования пространства, а на алтаре находился массивный кристалл, аккумулирующий космическую энергию.

Гуруджи, облаченный в широкополый кафтан, ворочал кочергой в печи, нашептывая еле слышимые заклинания. Наконец из его уст, обрамленных густой бородой, раздалась членораздельная речь. — Ом намо, мокшане, — он подкинул в огонь пучок благовонных трав, а затем собрал в ладонь горстку пепла и посыпал им свою голову. Присутствующие затаили дыхание в ожидании представления, и оно не замедлило последовать. Васудева расположился напротив аудитории, скрестив ноги на коврике для медитации, и обратился к людям с приветственной речью. Его голос звучал церемониально и протяжно, интонации переливались в вокальных модуляциях, а мягкий акцент выдавал украинское происхождение.

Намасте! — он сложил ладони на уровне лба, слегка наклонившись вперед. — Все мы — части единого целого. В каждом из нас есть частица Бога, об этом написано в Ведах. Когда мы повторяем ведические мантры — «ом тат сат», «тат твам аси», «ахам брахмасми» — все они подразумевают одно — ты есть то. Мы следуем по пути Санатана Дхармы, чтобы раскрыть свои божественные качества. Душа изнутри наполнена знанием и блаженством, но пока она пребывает в плену материального мира, мы не можем прикоснуться к божественному источнику. Все мы собрались здесь, потому что каждый искал путь к освобождению, путь к Мокше. Мокша подобна женщине, любовь к которой заставляет забыть себя и свои жизненные принципы. Это часть Божественной Игры — Виласы — любовного влечения к Абсолюту.