Моя звезда (СИ)

– Неа, неправильно. Таких, конечно, много, но, пожалуй, не большинство. Распространённое заблуждение — что старики готовы к смерти. Ты не видела, как они за жизнь цепляются. Дряхлые мумии, от которых ещё при жизни начало нести трупятиной, таскают за собой капельницы и разгоняют ими очередь, требуя принять их прямо сейчас и выписать срочную путёвку в мир живых, проверить правильность исполнения завещания или настучать по голове непутёвому внучку, посмевшему выкинуть дедушкин любимый проперженный диван. Альпинисты, на которых сошла внезапная лавина, уходят иногда быстрее, чем подыхавшие от рака в течение лет пяти.

– А кого больше — христиан, индуистов или вообще атеистов?

– Подсчётов не вёл, Джуно спроси. Она как-то сказала, что атеисты создают намного меньше проблем, что бы это ни означало. Я лично был знаком всего с двумя — малость занудные ребята, их даже чуть на работу в Канцелярию не взяли. Считали всё происходящее галлюцинацией умирающего мозга и научную любознательность не могли унять долго.

Галлюцинация, усмехнулась Лидия про себя. Галлюцинация — это идеальный ответ, который всегда и всё объясняет. Это просто галлюцинация, деточка. Может быть, и сейчас. Просто не надо спать в духоте. Барбара как-то, в очередных переживаниях, брякнула, что, может быть, лучше б им было уйти, не возвращаться в этот мир, по крайней мере, пока они не продадут дом (папа действительно думал об этом, что-то около пары часов), тогда в конце концов Лидия поверит, что всё произошедшее тогда ей просто… ну, почудилось. Гораздо предпочтительнее подозревать у себя шизофрению, чем знать, что объятья безумно хохочущего трупа были на самом деле, правда? О нет, милая, мы вовсе не это имели в виду, просто… ну, у людей бывают ведь кошмары…

Кошмары у неё, конечно, бывали. Но — до этих пор — не такие, серьёзно, не такие.

– То есть, в основном ваш облик — фикция, дань привычке и традиции. Почему же ты выглядишь как… - она снова отвела взгляд.

– Как пьяный кошмар? Как чокнутый клоун? Как концентрированная мерзость? Ну, я же вижу, как ты страдаешь от невозможности произнести все эти слова разом. Тут всё до примитива просто — мне так нравится.

Она невольно обернулась на его голос, дрогнувший гордостью и ликованием.

– Это как-нибудь очевидно. Но почему?

Полосатое пугало подпрыгнуло в кресле — словно какая-то пружина в заднице в действие пришла, сплело-расплело ноги косичкой, завертелось безумным штопором, разбрызгивая вокруг снопы искр и крупные нарядные мухоморы, потом шлёпнулось обратно и как ни в чём не бывало потянулось к бутылке.

– Почему? Почему я не стремлюсь нравиться, производить благоприятное впечатление и всё такое, хотя бы не вызывать стойкий рефлекс хлопнуться в обморок или выблевать все кишки? Ох я даже не знаю… наверное… дай-ка подумать… наверное, дорогая, потому, что я призрак? Мы природой своей предназначены нагонять жути. Вообще-то. За малыми исключениями в виде твоих ручных утопленничков. У меня вот интереснее вопрос есть. Почему ты не стремишься выглядеть так, как подобает человеку? Живому человеку, чтоб гостям твоих родителей не приходилось сдерживаться от вопросов, где ж гроб, из которого ты выбралась? Ну можно ж как-то поживее, повеселее, помолодёжнее, попривлекательнее с точки зрения всяких оценщиков, оценки которых тебе всё равно до лампочки? А? Для тебя, между прочим, это звучит логичнее, ты, по крайней мере, жива!

Лидия в продолжение этой тирады и бровью не повела — да, при том, что не было в ней ни слова, которое она могла б опровергнуть, а может, и именно поэтому. А что тут скажешь? Перед ней сидит, наполняя себе новый стакан, фикция среди фикций. Тут язык не повернётся спрашивать, выглядел ли он так в момент смерти — блин, он умер 600 лет назад, откуда этот дурацкий полосатый костюм? Лидия знатоком моды 14 века себя не назвала бы, но чего там точно не носили, так это вот этого.

– Проявляя нездоровый, как все говорят, интерес к теме смерти и всякой нечисти, я не ожидала, можешь мне поверить, что мертвецы пахнут розами.

Призраки ничем не пахнут, разве что — холодом, сыростью с лёгкой ноткой гнили, а иногда немного озоном, после своего резкого появления. А так призраки пахнут чем захотят, потому что синтезировать запахи это самая нормальная призрачья задача, как-то в общих чертах сказала Джуно, в подробности вдаваться, увы, не стала. Барбара с удовольствием воспроизводила аромат любимых духов, домашней выпечки, чуть сложнее — цветов с клумбы, Адам — запахи машинного масла, свежераспиленного дерева и морилки, ещё какие-то нормальные хозяйственные запахи. Сидящий напротив эпатажный потусторонний гость, раскуривая сигарету, с явным удовольствием воспроизводит запах какого-то особо вонючего табака. Нравится ему так.

– Однако нельзя винить тебя, что я — это оказалось слишком для твоей психики, - и такая гордость в голосе, такая широченная улыбка при воспоминании, видимо, об известных событиях, господи боже. И сейчас Лидия поняла, что больше смотреть на нетронутый стакан не может.