Расквартированный на лето,где ели сшиблись в тесноте,полк поднимался до рассвета,а спать ложился в темноте.Свое он помнил назначенье —фронт управлял его судьбой.Поход, на местности ученьечередовал он со стрельбой…Но это — дела половина!Нужны траншеи в полный рост, —берешь кирку: земля не глина,а камень, брат, не так-то прост!Скалистый пласт искрит под ломом,рубашка сохнет на траве,удар наносишь по изломам, —он отдается в голове…Но это — дела половина!На лесопилке склад пустой,берешь пилу, а лес — махина,кондовый спелый древостой!Такое дерево повалишь,что обнимаешь ствол вдвоем,но ты ругаешь, а не хвалишьего в усердии своем…Но это — дела половина!Хлеб осыпается в полях, —берешь косу, покос — лавинаи на тебя идет впотьмах!Росой унизанный шиповникшумит у леса под луной, —не отличил бы и полковниковса от пыли водяной…Косить все горше без рубахи —свет блещет резко, как стекло…А хлеб такой, что только взмахивидны идущему в село.На горизонте гаснут скалы,стекает с них последний блеск,и косы на плечах усталыхуносит полк в еловый лес.И та дорожка полевая,которой в сумерки брести,стремится в сердце, как живая,навеки место обрести.Ты самой долгою любовьюпреисполняешься к земле,где камень ставишь в изголовьеи спишь под елями в тепле.Не высыхает пот соленыйв той академии наук,куда, под твой шатер зеленый,не залетает с фронта звук…Но это — дела половина!Другая в тыщи раз трудней —дойти до самого Берлинас пехотной выкладкой своей!
1956
Василий Кулемин
«Опять знакомая опушка…»
Опять знакомая опушка.И вечер тих, и даль светла.В свои степные колотушкиВо ржи стучат перепела.Мне ветер веткой липы машетИ что-то хочет рассказать.И свеж, как прежде, снег ромашек,И мир глядит во все глаза.И вдруг припомнилось былое:Сюда, подальше от села,Украдкой мы ушли с тобою,А мать звала тебя, звала…К ней плыли тучки ветровые,Ей откликался лес ночной,Но ты в тот дальний час впервыеНе подала ей голос свой.