Моё прекрасное чудовище

Щеки дамы заалели. Она рванулась вперед, оттолкнула Хайна и стремительным шагом направилась прочь. Только когда она скрылась, он тяжело выдохнул.

– Леди Ларейн не оставит это просто так, – тихо произнесла Сахли.

Хайн повернулся ко мне. Смерил взглядом.

– Пожалуй, у нас будут проблемы.

А я наконец не выдержала:

– В конце концов, вы объясните мне, что здесь происходит? И кто эта своенравная дама?

Сахли и Хайн переглянулись.

– Я сейчас же свяжусь с господином Райеном, – хмуро произнес последний. – А вы, леди Киара, пока ступайте в свою комнату.

Я от возмущения потеряла дар речи. А как же обещанная свобода? Но Сахли уже ухватила меня за руку и повела по коридору.

* * *

– Почему вы мне ничего не объясняете? – Я была искренне раздосадована. – Неужели думаете, что я поверила в зеркала? А после встречи с этой… дамой точно уверена, что у господина была похожая на меня женщина. И какие проблемы должна устроить гостья? Почему?

Сахли молчала, словно воды в рот набрала, и, только заведя меня в комнату, произнесла:

– Господин Астеш Райен расскажет сам. Я не вижу смысла дальше молчать. Леди Ларейн не та дама, угрозу которой можно пропустить мимо ушей. Она еще напомнит о себе. Но не я должна вам об этом говорить. Простите, леди Киара. Я и правда всего лишь ваша камеристка, в этом леди Ларейн права. Не выходите из комнаты. На ужин я вас приглашу.

После чего торопливо меня покинула.

Я с трудом дождалась, когда стихнут за дверью шаги камеристки. Еще чего! Сидеть и ждать. Ну уж нет. Не размышляя, вышла из гостиной и направилась искать Дарьера. Тот был в своей комнатенке на этаже Астеша. Изучал книги по истории шаенов.

Завидев меня, слуга поднял голову.

– У вас очень встревоженное лицо, леди Киара.

– Еще бы! – возбужденно произнесла я. – Вставайте, Дарьер, и идем. Я хочу еще раз взглянуть на картину.

Он отложил книгу и покорно направился за мной.

Через несколько минут мы стояли в библиотеке, у того самого места, где должен был находиться ход в подвал. Но ни камина, ни балеринки не было. Стену занимал высокий шкаф, заставленный книгами. Судя по тому, как неровно они стояли, шкаф заполняли в спешке.

– Леди Киара, вы уверены, что ход был именно здесь? – рассматривая книги, спросил Дарьер.

Совершенно уверена.

Дарьер подошел и приложил руки к стеллажу.

– Холод, – проговорил через минуту. – Похоже, вы правы. Я чувствую холод. Оттуда явно тянет.

Отступил, покачал головой.

– Увы, леди, но помочь здесь я вам не смогу. Даже если сдвинуть шкаф, стоящий здесь явно не к месту, то сама дверь… Запечатана магически и явно кем-то умелым.

– Хайном, – буркнула я. – Сахли слишком слабый шаен. – И раздосадованно добавила: – Как же не вовремя он появился…

В комнату Дарьера мы вернулись задумчивые, уже когда зашло солнце. И ни с чем. До этого я пыталась найти хоть что-то. Ходила от ниши к нише, трогала статуэтки. Ничего.

Я села у камина и начала размышлять вслух:

– Если я правильно понимаю, у господина Астеша была любовница, очень похожая на меня. Но отчего-то все это скрывают. Видимо, имела место какая-то неприятная или неприличная история. Настолько нехорошая, что о девушке запрещено говорить, а ее портрет пылится в подвале. Судя по тому, что господин выбрал именно меня, к девушке у него были неоднозначные чувства. Тогда почему о ней запрещено говорить? Может, он совсем и не любил ее, а наоборот? Тогда это объясняет его отношение ко мне. Хотя нет, это ни капли ничего не объясняет. Ведь все-таки я – не она! Кроме того, Хайн действительно испугался, когда меня увидела эта леди Ларейн. А сама леди в первый момент буквально шарахнулась в сторону. И что-то там говорила о властях. Все это странно, ты не находишь, Дарьер?

Повернулась к слуге, сидящему на кушетке. Он внимательно смотрел на меня. Очень внимательно. И вдруг сказал:

– Может, девушка совершила нечто такое, о чем нельзя говорить? А вы похожи. Вполне возможно, вас могут принять за нее и наказать за ее деяния.

Какая неприятная мысль. Она была и у меня, вот только озвучивать не хотелось. За меня это сделал Дарьер.

Я задумчиво посмотрела в камин и добавила:

– Но при этом Хайн и Астеш не торопятся выдавать меня властям. А это может значить, что девушка не просто перешла дорогу господину, а… – Я осеклась. Мне вдруг стало совсем не по себе. – Она государственная преступница!

– Смотря что считать преступлением, – глухо отозвался Дарьер. – Иногда благие помыслы, которые не совпадают с действиями властей, также считаются преступлением.