Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода

Говорили о том, что надо быть бдительными, и обсудили меры, которые должны были способствовать усилению бдительности.

Говорили о том, что брожение умов и людскую неверность можно преодолеть только убеждением, а не силой. Любое приложение силы, любое противопоставление одной части народа другой его части приведет к расколу и различным междоусобицам. Может дойти и до открытой схватки между теми, кто верен, и теми, кто колеблется и думает о возвращении в Египет. Мнение Моисея по этому поводу полностью совпадало с мнением Аарона, который сказал:

– Мы ответственны за наш народ перед Господом нашим, а для тех, на кого свыше возложена ответственность, нет хуже греха, чем пренебрежение собственными обязанностями. Проще всего сказать: «кто не с нами – уходите», и тогда ряды наши начнут таять с каждым днем. Мы будем подобны пастуху, который не ищет заблудившихся овец и не поджидает отставших от стада, а все гонит и гонит стадо вперед. Много ли останется у него овец? Навряд ли. С другой стороны, нам нельзя уподобляться свирепым псам, которые бегают вокруг стада, и рычанием своим пугают овец, заставляя их сбиваться в кучу. Каждый из нас, каждый из нашего народа должен входить в Землю Обетованную с радостью и должен идти туда с надеждой и верой. При помощи страха не привести людей к счастливой жизни. Мы должны убеждать, объяснять, должны находить такие слова и говорить их так веско, чтобы каждое из них доходило не только до ушей слушателей, но и до их сердец. Если хотя бы малая часть нашего народа, хотя бы один из нас по доброй воле вернется в рабство к фараону, то как нам тогда держать ответ перед Господом? Ряды наши должны множиться, а не убывать, и мы должны избавиться от сомнений, прежде чем достигнем Земли Обетованной. Если на это уйдут не месяцы, а годы, то так тому и быть!

«Сорок лет, – тихо шепнул кто-то на ухо Моисею. – Сорок лет пройдет, и войдут не все».

Моисей резко обернулся на шепот и встретился с удивленным взглядом Авидана, сын Гидеона, начальника колена Вениаминова, сидевшего по левую руку от него. Моисей решил, что ему послышалось. Какие сорок лет? Через сорок лет евреи уже освоятся в Земле Обетованной и сделают ее настоящим раем земным на зависть всем другим народам…

Элиуд скользнул в шатер еще до конца совета и тихо сел на ближайшую ко входу подушку. По взгляду его Моисей догадался, что он явился не с пустыми руками. Когда совет закончился и все разошлись, Элиуд выглянул за полог, закрывающий вход, желая убедиться, что возле шатра никто не подслушивает, а затем молча извлек из-за пазухи и протянул Моисею на раскрытой ладони овальную золотую пластину с выдавленным на ней изображением скарабея, жука, которого египтяне считали священным. Это же надо – поклоняться жуку, питающемуся навозом! На это способны только египтяне! Они даже выдумали себе особого божка с головой скарабея по имени Хепри.

– Это было спрятано в повозке Нафана, – сообщил Элиуд в ответ на вопрошающий взгляд Моисея. – В углу, в щели между досками. Если специально не искать, то никогда не найдешь.

Подобные пластины с изображением скарабея Моисею довелось видеть несколько раз. Назывались они «данукет», и их предъявитель пользовался правом беспрепятственного прохода к фараону в любое время – хоть днем, хоть ночью.

– Интересно, полагаются ли данукет придворным врачам фараона? – подумал вслух Моисей. – С одной стороны – это разумно, с другой – врач является к фараону не по своему желанию, а только когда его позовут…

– А тому, кого позвали, данукет не требуется, – поддакнул Элиуд, убирая свою находку обратно за пазуху. – К тому же эти штуки наперечет, ими не принято разбрасываться. Если покидаешь придворную службу, то данукет надо вернуть. Больше ничего интересного я не нашел, хоть и искал хорошо. Кстати, Иссахар действительно болен. У него лихорадка, он лежит, укрывшись десятью одеялами, и стучит зубами так, что слышно на пятьдесят шагов вокруг его шатра. Нафан не солгал, он был у него сегодня. Но когда именно пришел и сколько времени провел там, мне не удалось узнать…

– Ты и так сделал много, Элиуд, – сказал Моисей. – Верни данукет туда, откуда взял, и пригляди за Нафаном. За другими четырьмя тоже продолжай приглядывать, потому что данукет – это еще не доказательство вины, но больше внимания удели Нафану. Мне кажется, что он того заслуживает…

Элиуд кивнул и вышел из шатра, оставив Моисея с его вечными спутницами – думами. Если половина ночи прошла в делах и заботах, то другая половина пройдет в думах. Когда же спать? Утром, пока еще прохладно, сидя на спине коня. Конь ступает плавно, мерно, и это убаюкивает. При небольшой сноровке можно немного подремать, и этого хватит.

«Дойду до Земли Обетованной и тогда уж высплюсь», – думал Моисей, ободряя себя.

Глава 13 Нафан, сын Потифара, лекарь

Отца звали египетским именем Потифар, что означало – посвященный богу Солнца Ра, но сына он назвал еврейским именем Нафан, а когда сыну исполнилось пятнадцать лет, сказал ему: