Мокрый не боится дождя

Поразмыслив над этим вопросом, профессор не отвёрг идею напрочь а лишь сделал вывод о нецелесообразности столь крутого поворота, чем вызвал огонь на себя со стороны молодых коллег. Да, русские переводы Корана точны, одобрены арабскими учёными и филигранны с литературной точки зрения, но разве украинский менее благозвучен, менее богат? Разве он не способен передать глубину Священной книги?

Садовому ничего не оставалось как выкинуть белый флаг и для начала засесть за переводы методических пособий с русского на украинский. И всё бы ничего, но пережитые коллизии пагубно сказались на здоровье арабиста. Встревоженная супруга на семейном совете бросила решительное: «Уходи!».

— Куда? — вскричал муж.

И тогда она извлекла из книжного шкафа семитомник Миколы Гоголя, выпущенный в 2009 году.

— Вот послушай. Из «Тараса Шевченко». «Це був справд надзвчайни вияв украiнськой сили: його викресало з народних грудей кресало лиха». Ты помнишь, как звучит предложение в оригинале? «Это было, точно, необыкновенное явление русской силы: его вышибло из народной груди огниво бед». Есть разница?

— Но Лёля! Это же вечный спор славян!

— А вот ещё. По-русски: «Пусть же пропадут все враги и ликует вечные веки Русская земля!» Знаешь, как перевели? — «…Хай же згинуть вороги i лишаэться на вiки вiчн Козацька Земля!»

Садовой попытался было возразить, но в душе не мог не признать: жена права. И всё-таки он продержался ещё полгода.

Таким образом в декабре 2014 года профессор Садовой располагал собой настолько, чтобы совершить новый вояж. На этот раз в Россию.

Это был вопрос личной безопасности. Новый год Софья Михайловна в соответствии с составленным братьями графиком должна была встречать в Каштановом переулке. Киев наводнили националисты, приближался и день рождения Степана Бандеры. Но самое существенное: между Ганной и Софьей Михайловной всё чаще стали вспыхивать политические дебаты.

Посоветовавшись, супруги решили покинуть Киев. Однако их финансов оказалось достаточно лишь для двоих — матери и сына.

ШУИСТ, УЛИЦА СВЕТЛОПОЛЯНСКАЯ, ДОМ БЕЛОЗЕРЦЕВЫХ

— Паша, а ведь я вспомнила! — прошептали над ухом.

— Что?

— Как самогонщицу звали.

Павел Петрович потянул одеяло на себя.

— Ты же говорила: Шалман её кликуха была.

— Правильно. Манька Шалман. — Одеяло сделало своё дело: голос жены звучал как сквозь вату.

— И что нам это даёт? — пробубнил Белозерцев, уже погружаясь в дрёму.

— Девочку звали похоже!

— Какую девочку?

— С таким стилем рисунка.

— И к-а-а-к? — Он с трудом подавил зевок.

— Маруся.

— Нет! — раздалось с порога. — Не Маруся! Это Рус-а-ал-а!

КИЕВ, ПЕРЕУЛОК КАШТАНОВЫЙ, КВАРТИРА САДОВЫХ

Убедить Софью Михайловну в том, что она нуждается в отдыхе и перемене мест, не составило труда. Ольга объяснила это чувством вины, которую свекровь испытывала от сознания собственного безрассудства.

В ту зиму приобрести авиабилет до Москвы труда не составляло: запрет украинского правительства на полёты российских самолётов ещё не вступил в силу.

Они прибыли в воздушную гавань заранее, как и положено. Софья Михайловна с жадностью провинциала, оказавшегося в столице, принялась разглядывать модно одетых пассажиров:

— Сплошные ванюшки-рванюшки! — заметила она, острым своим подбородком указывая на рваные джинсы и голые лодыжки молодых людей.

— Это всего лишь имитация бедности.

— А что это за знак на шапке у мальчугана? Похоже на трезубец, — не отставала матушка.

Садовой с неохотой оторвался от «Магии слова», написанной российским полиглотом Дмитрием Петровым и журналистом Вадимом Борейко. Действительно, на шапке у мальчугана посверкивал принт в виде буквы «W».

— Это буква такая. «Дабл-ю» называется.

— А что она значит? — не отставала матушка.

— В данном случае — не знаю. Но вообще в Европе это знак на входе в дамскую комнату.

Софья Михайловна залилась смехом.

«Пожалуй, не стоит сообщать ей о том, что молодёжь использует слово „продаблиться“ как эвфемизм выражению „сходить в туалет“. Закатится в хохоте. А на неё и так обращают внимание».

Одетая в вытертое, как обивка старого кресла, пальто — образчик советского ширпотреба, старушка должна была сделаться бесцветным существом, склонным сливаться с окружающими предметами. Обманчивое впечатление! Софья Михайловна по какой-то необъяснимой причине притягивала взгляды. На счастье профессора, объявление о начале регистрации избавило его от дальнейших лингвистических изысканий по поводу «дабл-ю» на «дитячьем» головном уборе.

Стоя к стойке регистрации, матушка внезапно и без всякого повода заявила во всеуслышание:

— Украина — маленькая страна, особенно если сравнивать с соседями.

— Мама, о чём ты? — перебил Садовой, справедливо опасаясь скоропалительных умозаключений.

— А то, что все друга друга знают. Либо приходятся родичами — братьями, сватами, кумовьями, — невозмутимо гнала свою линию Софья Михайловна. — Глянь, это же сосед стоит. — Её подбородок нацелился на крупный, бритый череп, нанизанный на шею с торчащим кадыком.

Люди в очереди обернулись, привлечённые этим громким оповещением. А профессорская матушка подскочила к мужчине.

— Не узнал?