Мокрый не боится дождя

Дорогой Паша!

Мы с Аббасом по-прежнему волнуемся за тебя, при этом уверены, что ты сохранишь свойственную тебе бодрость духа.

Долгое время сомневалась — писать ли тебе напрямую, минуя твою милую жёнушку, но посоветовавшись с Аббасом, решила, что из этого выйдет больше пользы, чем вреда.

Дело в том, что на страничке Дануты в «ВКонтакте» мне попалась на глаза фотка, сделанная в Египте. Я имею в виду там, где твоя жена исполняет танец живота. Всё очень мило и прилично. Но одна деталь заставила обратить на себя внимание. Это молодой мужчина-на заднем фоне. Надеюсь, ты не будешь ревновать. Общеизвестно: уроженки татарской Елюзани — самые верные жёны.

Так вот этот мужчина, судя по всему аниматор, оказался мне знаком. Пару, а может, тройку лет назад он привозил ко мне в магазин группу туристов. Тебе должно быть известно, что в моём «Плант Оилс» проходят лекции о пользе растительных масел. Этот красавчик запомнился мне не только мужской харизмой. Он был из печально прославившегося у нас отеля «Альбатрос». Как раз тем летом там нашли задушенной маленькую девочку из России.

Конечно, это всего лишь совпадение. Но я решила (и муж того же мнения), что ты и Данута как свидетели другой трагедии имеют право знать об этом. Тем более что преступник (или преступники) так и не найдены. К тому же это даёт вам ещё один повод пренебречь услугами отельеров и поселиться у нас. Аббас разделяет моё желание оказать вам гостеприимство следующей зимой. А может, и летом. Как пожелаете.

Целую. От мужа — поклон.

МОСКВА, ЧЕРЁМУШКИ, КВАРТИРА ГУДКИНЫХ

По тому, с каким настроением маменька вернулась домой, Милочка поняла: что-то произошло. Однако Людмила Гудкина не спешила делиться с дочкой новостями. Она продолжала вести телефонные переговоры, уединившись в бывшей комнате тётушки Лу, и только за ужином объявила:

— У меня новый проект. Я должна уехать.

— Ты возвращаешься в Америку?

— Я еду в Украину.

— Когда?

— Так скоро, как позволят дела.

— Мама, там война!

— После Руанды мне ничего не страшно.

Милочка помнила материнские рассказы о гражданской войне в этой африканской стране, но не стала задавать дополнительных вопросов.

ШУИСТ, УЛИЦА СВЕТЛОПОЛЯНСКАЯ, ДОМ БЕЛОЗЕРЦЕВЫХ

Водка была отличного качества, так что последствия возлияния удалось минимизировать. Друзья отделались утренней заторможенностью, которая сменилась обычным тонусом — после того как они расчистили снег. А затем хозяин показал гостям дом. Заключительной частью этой презентации стала мансарда, где глазам Садовых во всей красе предстала семейная поделка.

— Вот оно как… — пришло на ум профессору, узнавшему в макете «Парадиз» в миниатюре. — Значит, шестерёнки продолжают вращение.

Он уже корил себя за невоздержанность накануне. То, что проболтался, отнёс на счёт иезуитской способности друга вытягивать информацию. Но судя по всему сведения о Рите прошли мимо затуманенного алкоголем сознания подполковника. Тот не проявлял желания вернуться к разговору, целиком отдаваясь организации досуга гостей.

После обеда друзья устроились в мансарде. Белозерцев позволил себе раскурить трубочку.

— И что ты обо всё этом думаешь? — задал прямой вопрос профессор.

— Старички явно симпатизируют друг другу.

Садовой не стал уточнять, что его вопрос касался не матушки и её воздыхателя, а происшествий в отеле. И правильно сделал. Ибо Павел Петрович перебросил мостик и на эту тему.

— А что касается… У меня такое ощущение, что мы сражаемся с… тенями.

Садовой смутился снова. Если бы он не утаил информацию про фотографию из альбома Краснянских, может…