Мокрый не боится дождя

— Я передам Послу все ваши требования, — твёрдо объявил помощник Посла (как же его звали?).

Толпа в ответ загудела. Раздались выкрики.

— Ваши требования будут доведены до сведения Посла.

И откуда в этом мальчишке-очкарике столько хладнокровия? Ведь, пожалуй, и в армии не служил…

Важно было не перемудрить со временем. Те минуты и секунды, которые вы находитесь в контакте с толпой, дают возможность специальным сотрудникам уничтожить секретные дипломатические документы за бронированной дверью. Да, развернуться и покинуть место словесной дуэли надо своевременно. Чтобы не дать втянуть себя в конфликт, поддавшись на провокации.

И он молодец! Всё рассчитал. Действовал так, как будто держал хронометр перед глазами. Как говорится, тютелька в тютельку.

Белозерцеву, подстраховавшему «мальчишку», были видны черепа, обтянутые балаклавами. Большинство — провокаторы. Вычислить их несложно. Лидеры — с открытыми лицами-держались сдержаннее, оценивали ситуацию.

Хлопцы! Давай на выход! — призывали одни.

— Мабуть! Надо бы поддать! — не соглашались другие.

Вот тогда он и встретился взглядом с тем «Мабутем» в камуфляже. Тот не спешил отвести взгляд — спокойный, уверенный. Белозерцев отвёл глаза первым. Его людям надо было прикрывать тыл уходящего с поля словесной баталии «мальчишки». Времени на «переглядки» не оставалось.

Это воспоминание настолько взволновало отставника, что он поспешил поделиться им с другом. Тот сидел на половина Рафаэля Фаттаховича и смотрел, как разжигают печь.

— Садовник! Я вспомнил!

Гость нехотя оторвался от акта добывания огня.

— Ты помнишь Леха Валенсу из «Парадиза»? — спросил Павел Петрович.

— Про того, о ком рассказывала Даночка? Кто говорил «мабуть»?

— Он не поляк!

— А кто?

— Хохол. Как и ты!

— И что из того?

— Да ничего! Если не считать, что в отеле, где он жил, убили трёх женщин.

— Подожди! Почему трёх? Разве была третья жертва?

Белозерцев перевёл взгляд на язычок пламени, затаившегося под поленьями и собирающегося с силами, чтобы вырваться на свободу.

— Володя, прости, что сразу не сказал. Но дело в том, Рита…она тоже…ну понимаешь. — Белозерцев оторвался от огня и глянул на окаменевшего друга: — Извини, брат, что сразу тебе не сказали. — Павел Петрович порывисто встал и двинулся за поддержкой — армянским коньяком.

А когда вернулся, перешёл на украинский:

— Не бер iть це близько до серця!

А лучше бы, вообще молчал!

Потому что как это-не брать близко к сердцу?

Когда оно уже кровоточит.

Глава 4 Кто вы, пан «Мабуть»?

МОСКВА, ЧЕРЁМУШКИ, КВАРТИРА ГУДКИНЫХ

Людмила Гудкина-Томсон, окончившая в своё время магистратуру в штате Алабама, специализировалась на теме «Этические аспекты PR-практики в России». А потому её визиты на родину имели вполне конкретную профессиональную цель. Прежде она возобновляла старые контакты и устанавливала новые, колеся по Среднерусской возвышенности. Теперь она не выезжала из Москвы, сосредоточившись на новом проекте.

Мила! — обратилась она к дочери во время ужина. — Сталкер не должен входить в зону с корыстной целью!

Милочка, изучавшая творчество Андрея Тарковского на сценарных курсах, уразумела смысл маменькиного высказывания.

— Хотя на самом деле писать легко, — продолжала маменька. — Нужно только сесть за компьютер и… вскрыть себе вены. Это не я сказала. Это мой американский приятель — писатель Рэд Смит. — И перехватив дочерин взгляд, маменька присовокупила: — Тебе это нужно?

ШУИСТ,УЛИЦА СВЕТЛОПОЛЯНСКАЯ, ДОМ БЕЛОЗЕРЦЕВЫХ

Глоток коньяка — хозяйский НЗ — привёл профессора в чувство.

— Извини, Паша, дал слабину! Нервы, знаешь ли, ни к чёрту.

— Порядок, Садовник! Давай ты приляжешь, а завтра поговорим.

— Нет, Паша, я побуду здесь и подумаю. — Профессор откинулся на спинку венского стула: — Я уверен: мы с тобой попали в историю.

— Ты про «Парадиз»?

— Про всё.

— Тогда помоги мне!

— Чем?

— Хочу показать тебе своего «Мабуть».

Садовой нехотя оставил насиженное место. Друзья поднялись в мансарду.

Костя сидел у макета «Парадиза» и переставлял кукольные воплощения его бывших обитателей. «Бабай» потрепал мальчика по волосам и направился к компьютеру. Гость, перекинувшись парой фраз с юным кукловодом, последовал его примеру.

Когда он подошёл к монитору, на нём светилась рубрика «Волонтёрская помощь в АТО». Белозерцеву удалось отыскать ещё один снимок, где пан Титочка принимает в дар от волонтёров из Ивано-Франковска реанимобиль «Укропчик». Здесь увернуться от объектива ему не удалось. Белозерцев в который раз отметил: эта голова с глубоко натянутой чёрной шапочкой напоминает ему холл посольства РФ в Киеве во время инцидента пятилетней давности.

— Садись! — Подполковник придвинул банкетку. Гость послушно приземлился. Теперь его голова пришлась на уровень хозяйского плеча.

«Тарапунька и Штепсель», — вспомнились знаменитые украинские комики советской поры. Однако через мгновение мысли его приняли другой поворот. Профессорский взгляд устремился на монитор.

— Вот он, наш общий друг! Пан Валенса, он же Титочка, собственной персоной. Ты бы узнал его в этой экипировке?