Мокрый не боится дождя

— И что за этим следует?

— Убийца — из Египта.

— То есть версия полиция верна?

— Отчасти. Я получил письмо от Даночкиной подружки. Наш аниматор Алекс… Извини, перепутал, его звали Ален — проходил по делу об убийстве девочки в отеле «Альбатрос».

— Но к ответственности не привлекался?

— У него имелось алиби, которое подтвердил с десяток туристов. Я ознакомился с деталями из прессы. Так вот журналистам стало известна деталь: девочка погибла в ванне, а потом её перенесли в постель.

— А где в это время были родители?

— Мать загорала на пляже.

— Дикая история! Но насколько я знаю Египет, убийство ребёнка — крайне редкое явление. Даже если это был грабитель… Зачем убивать дитя? Ты говоришь, это случилось в ванной комнате?

Продолжить беседу друзьям не дали. В дверь постучали. На пороге возникла фигурка Дании Рафаэлевны.

— Мальчики, надо посоветоваться.

«Мальчики» сделали вид, что обратились в слух.

— Мне кажется, папа удручён. Он узнал о предполагаемой дате вашего отъезда.

— Может, не стоит спешить? — предложил Павел Петрович.

— А по мне так и разлучать не стоит, — заметила Дания с сарказмом, который друзья предпочли не заметить.

— Вы предлагаете оставить маму здесь? В России?

— А почему бы нет? — ухмыльнулся Белозерцев.

— Не навсегда! — поспешила успокоить хозяйка.

— Но в каком качестве? — не унимался Садовой.

— Но уж точно не моей мачехи! — осадила его Дания Рафаэлевна полушутя-полусерьёзно.

— Софья Михайловна побудет у нас в прежнем статусе, — постарался сгладить тон супруги Белозерцев. — А время покажет.

Распахнулись дверные створки — на мансарду ввалился запыхавшийся Костик.

«А ведь ему вполне по силам опрокинуть человека, — пришло на ум Садовому, — если не мышечной силой, то собственной тяжестью».

Непрошенное озарение показалось настолько неприличным, что он потянулся к чашке, чтобы сделать глоток. Это отвлекло его внимание, так что он не сразу отреагировал на прощальный жест пухлой короткопалой руки с непроизвольно загибающимся мизинцем.

— Спок… ноч-и-и! — напряг связки мальчик, обращаясь к гостю.

— Спокойной ночи! — преувеличенно энергично замахал в ответ Садовой.

Перед его глазами снова выплыла картина, виденная в мансарде: пухлые, плохо сгибающиеся пальцы извлекают из коробки куклу с утрированно-длинными конечностями, сделанными из старых колготок телесного цвета. Вокруг ножек болтается юбка-солнце.

Дверные створки сомкнулись за упитанной, скорее мужской, чем подростковой спиной.

— Пых-пых-пых… — повисло в воздухе.

МОСКВА, ЧЕРЁМУШКИ, КВАРТИРА ГУДКИНЫХ

Маменька не собиралась посещать зону АТО.

На этот раз её целью стали… родильные дома. Она решила показать, что, как женщина в крови и муках рожает ребёнка, нарождается новая Украина.

Это успокоило Милочку. Она даже помогла матери вести переговоры с украинскими акушерами-гинекологами. Несколько специалистов дали согласие на съёмки. Во многом благодаря тому, что маменька представлялась американским фотокорреспондентом.

ИЗ ИМЕЙЛА ТАЬЯНЫ ШАРОШКИНОЙ-ЭМЕРИ — ДАНИЕ БЕЛОЗЕРЦЕВОЙ

Данута!

Не знаю, интересует ли вас с Пашей эта тема по-прежнему, но мне известно о синяках у ребёнка, пострадавшего от рук аниматора. Они были на ножках, а точнее, на щиколотках.

Подозреваете ли вы кого-то?

Лично мне кажется, что убийца — Ален. Ибо не бывает таких совпадений. Я имею в виду задушенную девочку из «Альбатроса» и подвёргшегося насилию ребёнка из «Парадиза».

В первом случае у него сошло с рук, потому что алиби обеспечила ему мать погибшей. Она, кстати, тоже проходила как подозреваемая.

Ждём вас будущим летом у себя.

Аббас кланяется.

Танюта.

ШУИСТ, УЛИЦА СВЕТЛОПОЛЯНСКАЯ, ДОМ БЕЛОЗЕРЦЕВЫХ

Костин интерес к изготовлению кукол себя исчерпал. Настала пора заняться чем-то ещё. Выбор пал на уже опробованное фотодело. Дед и внук отправились на фотоохоту по окрестностям, откуда вернулись с богатыми «трофеями». В мансарде перед чаем «файв оклок» устроили их обзор на мониторе компьютера. Зимнее озеро, покрытое ледяным панцирем. Пузаны-снегири, облепившие рябину. Гигантская берёза, напоминающая перевёрнутую хрустальную люстру.

— Да, русская зима прекрасна, — подытожила Дания Рафаэлевна, — будет жаль, если она выродится в европейскую мокреть.

— Во что? — ухо лингвиста не могло пропустить новое словцо.

— В сырость… — сконфузилась хозяйка.

— Нет-нет, Даночка вы сказали…

— Мокреть, — пришёл на помощь супруге Белозерцев.

— Дивное словечко, — расплылся в улыбке профессор.

— Да, зима — это чудненько, но без солнышка грустненько, — вступила в разговор Софья Михайловна.