Мокрый не боится дождя

Супружеская спальня — зона, закрытой для посторонних глаз.

Детская, не отличаясь размерами, самая тихая, с единственным окном — во двор.

И самая малогабаритная — кабинет. Она напоминает келью: узкая, сумеречная, за оконным переплётом — лишь силуэты деревьев. Убежище интеллектуала. Здесь имеется и диванчик, на котором могут при желании уместиться двое. А Ганночка с её фигуркой тренера по фитнесу и подавно.

Но супруги, взвесив все «за» и «против», приходят к консенсусу — поселить родственницу в гостиной, наиболее изолированной от остальных помещений:

— Здесь вам будет спокойнее.

Хотя размеренный их быт не был нарушен, Владимир Николаевич ощущал беспокойство. Как будто волосина попала на кожу: пустяк, а неловко. И связано это было вовсе не с Ганной. Профессора беспокоила другая чаровница — Мирослава, вернее, её произношение. Тонким слухом лингвиста он расслышал: внучатая племянница говорила по-польски с отчётливым украинским акцентом. И всё бы ничего, но только точно так говорила польская семейка в «Парадизе».

Появление винницкой родственницы не внесло коррективы в распорядок дня: вечером Владимир Николаевич по своему обыкновению отправился в Лесин сквер — излюбленное место прогулок жителей Каштанового переулка.

От дома цвета бедра испуганной нимфы туда можно попасть двумя путями: посредством калитки, затерявшейся в зарослях плюща и кустов жасмина, и более протяжённым— через двор с извилистым арочным перешейком и воронами Кларой и Карлом.

Садовой выбрал покороче.

Главная достопримечательность сквера — памятник Лесе Украинке. У него всегда живые цветы. Особым вниманием посетителей пользуется и бювет над скважиной артезианского источника, ныне не функционирующий, но сохраняющий помпезный вид сталинского ампира.

Движение на свежем воздухе сказывается благоприятно: застопорившийся было детективный сценарий получил новый импульс.

И хотя сюжет строится пока исключительно в воображении, новоявленный сценарист уверен: стоит сесть за компьютер — и страницы посыплются…

Не мудрствуя лукаво, он решает, что художественный вымысел должен варьироваться с документальной достоверностью, а потому берёт за основу реальные события.

«Происшествие в отеле „Парадиз“».

Неуверенно ступая по заледеневшей дорожке, он подбадривает себя видами «Парадиза» — цветущие аллеи, гладкий, без единой выбоины, асфальт и нежное дуновение бриза.

А что он сам поделывал накануне первого ЧП?

Это был заранее разрекламированный аниматорами Хэллоуин. После представления фаерщиков, он пошёл к себе, разочарованный отсутствием Риты и тем, что настоящих танцев— в его понимании — нынче не будет.

Что было дальше?

Он стоял у балконной двери, и в его груди, в тёмной пещере рёбер, распускался алый кристаллический цветок…

….Дорожка, припорошенная ледяной крупой, скрывает ловушку. Пытаясь удержать равновесие, профессор машет руками.

— Ой! — Его неуклюжая эквилибристика заставляет исторгнуться вскрику из женского горлышка, повязанного зелёным шарфом. Несмотря на все опасения впечатлительной особы, равновесие удаётся восстановить.

— Здравствуйте! — Рядом с женщиной топал карапуз в комбинезоне почти такого же ярко-зелёного цвета, как материнский шарф. Профессор узнал соседку-художницу («Цвет бедра испуганной нимфы».)

«Хорошая девочка» — вспомнил он отзывы жены. — «И не замужем».

Судя по зелёному комбинезону, положение кардинально поменялось. Она смотрит на своего малыша так, что хоть Мадонну с неё пиши. А вот ему Бог детей не дал.

Садовой непроизвольно прибавляет шагу, словно убегает от назойливых мыслей. А потом возвращается к своему сценарию.

Итак, поначалу он сидел в своём номере и отчаянно скучал. А потом вышел прогуляться. В это время… А какой был час? Нет, не вспомнить. Да и не столь это существенно. А что важно? Открылась дверь в соседнем корпусе.

Профессор едв вновь не теряет равновесие. На этот раз из-за ледяного нароста.

«Дворники работают отвратительно».

Итак, дверь отворилась в корпусе слева, там, где аллея бугенвиллий разворачивается к кафе под навесом. Появилась фигура в маске, изображающая знаменитый мунковский крик.

Её зачем-то окликнули. И она (это была женщина, если судить по походке) ответила:

— Мокр…боися дожж-а-а!

Нет сомнений, что отрицательная частица «не» была утрачена при артикуляции, как и то, что данная реплика — перевод арабской пословицы: «Тот, кто промок, не боится попасть под дождь». Одна из любимых его идиом.

…Сущая мука — ходить по льду. Рискуешь грохнуться навзничь. Чтобы не подвергать себя опасности, Садовой возвращается на расчищенные дорожки двора и силится представить тех, кто проживал в том корпусе.

На память пришли три грации — так он называл про себя трёх русскоязычных пенсионерок. Они запомнились тем, что как-то затянули старинную песню: «Вечерний звон». А ещё одна из них, очевидно, страдала бессонницей. «Мне всё время слышится… Где-то наверху плачет ребёнок».