Молчание ягнят

— У нас везде полно экспертов и специалистов, Кларис. Везде, куда ни плюнь. Доктор Чилтон, например, говорит, что Сэмми из соседней камеры — типичный гебефренический шизофреник и безвозвратно потерян. Он поместил его в камеру старины Миггса, потому что думает, что Сэмми конец. А вы знаете что-нибудь о гебефрениках? Не бойтесь, он не услышит.

— Почти не поддаются лечению, — ответила Кларис. — Временами страдают аутизмом и раздвоением личности.

Доктор Лектер вытащил что-то из груды наваленных на столе бумаг и положил на поднос. Старлинг вытащила его наружу.

— Вчера Сэмми передал мне это вместе с ужином, — сказал Лектер.

На клочке обёрточной бумаги цветным мелком были выведены строчки:

ХАЧУ ПАЙТИ К ИСУСУ

ХАЧУ ПАЙТИ С ХРИСТОМ

СМАГУ ПАЙТИ С ИСУСАМ

ЕСЛИ БУДУ ВИСТИ СИБЯ ХАРАШО

СЭММИ

Старлинг невольно оглянулась. Сэмми сидел на полу, прислонив голову к решётке, и с отсутствующим видом тупо смотрел в стену.

— Не могли бы вы прочесть это вслух? Он не услышит.

— «Хочу пойти к Иисусу, хочу пойти с Христом, смогу пойти с Иисусом, если буду вести себя хорошо.»

— Нет-нет. Более напористо, более уверенно. Пылко, напряжённо, понимаете? «Хочу пойти к Иисусу, хочу пойти с Христом.»

— Понимаю, — кивнула Кларис, кладя бумагу обратно на поднос.

— Да нет, вы вообще ничего не понимаете. — Доктор Лектер вдруг вскочил на ноги и гротескно, словно гном, запрыгал по камере, отбивая хлопками ритм и выкрикивая: «Хочу пойти к Иисусу…»

Вдруг из-за спины Кларис совершенно неожиданно раздался громкий голос Сэмми, просунувшего лицо между прутьями решётки и напрягшегося так, что на шее вздулись вены:

— ХАЧУ ПАЙТИ К ИСУСУ

ХАЧУ ПАЙТИ С ХРИСТОМ

СМАГУ ПАЙТИ С ИСУСАМ

ЕСЛИ БУДУ ВИСТИ СИБЯ ХАРАШО-О-О.

Молчание. Кларис только сейчас заметила, что стоит, отбросив назад раскладной стул. Бумаги упали с колен и рассыпались по полу.

— Прошу вас, — проговорил доктор Лектер, указывая Кларис на стул. Потом сам опустился на табурет и подпёр подбородок руками. — Нет, ничего вы не понимаете, — повторил он со вздохом. — Сэмми очень религиозный человек. Он просто расстроен, что Иисуса так долго нет. Можно я расскажу Кларис, почему ты здесь, Сэмми?

Сэмми ухватил себя за нижнюю челюсть и выпучил глаза.

— Ну, пожалуйста, — попросил доктор Лектер.

— Угу, — промычал Сэмми, не открывая рта.

— Сэмми принёс в баптистскую церковь голову своей матери. Они пели «Отдай господу лучшее, что у тебя есть», а лучше этого у него ничего не было. Спасибо, Сэмми, — прокричал он в коридор. — Всё нормально. Смотри телевизор.

Сэмми снова уселся на пол и прислонил голову к решётке. В зрачках, как и раньше, отразилось изображение экрана. Только теперь по лицу его текла не только слюна, но и слёзы.

— Ну что, Кларис, давайте посмотрим, насколько вы сможете проникнуться его проблемами, а потом, быть может, я проникнусь вашими. Quid pro quo. Он не слушает.

Кларис нервно сглотнула.

— В стихотворении варьируются понятия, от «идти к Иисусу» до «идти с Христом», — проговорила она. — Чувствуется вполне осмысленный последовательный ряд: идти к кому-то, приходить куда-то, идти с кем-то.

— Верно. Линейная прогрессия. Мне определённо нравится, что он видит в «Иисусе» и «Христе» одно и то же. Это прогресс. Понятие Бога как триединого начала очень трудно осознать, особенно для Сэмми, который не уверен даже в том, сколько личностей живёт в нём самом. Элдридж Кливер даёт нам параболу модели «Трое в одном», довольно полезная вещь, применительно к данному случаю.

— Он видит причинную связь между своим поведением и целями, а это уже структурное мышление, — продолжала Кларис. — Что до организации самого ритма стиха, то он не притуплённый, а, скорее, плачущий. По-вашему, Сэмми кататонический шизофреник?

— Да. Чувствуете, как пахнет его пот? Специфический козлиный запах. Запомните его, Кларис, это запах шизофрении.

— И вы считаете, его можно вылечить?

— Именно сейчас, когда он начинает выходить из фазы ступора. Смотрите, как у него пылают щёки!

— Доктор Лектер, а почему вы говорите, что Буйвол-Билл не садист?

— Потому что в газетах писали, что следы от верёвок обнаружены только на запястьях, но не на лодыжках. Вы видели следы на лодыжках у жертвы из Западной Вирджинии?

— Нет.

— Видите ли, Кларис, когда кожу снимают для развлечения, жертву всегда подвешивают за ноги, чтобы обеспечить приток крови к голове и к груди, и чтобы объект подольше оставался в сознании. Вы не знали этого?

— Нет.

— Когда вернётесь в Вашингтон, загляните в Национальную галерею и посмотрите тициановскую «Наказание Марсия», пока её не отправили обратно в Чехословакию. Очень детально и наглядно.

— Доктор Лектер, у нас возникли чрезвычайные обстоятельства, а в связи с ними — довольно необычные предложения.

— К кому?

— К вам, если вы спасёте эту последнюю девушку. Вы видели выступление сенатора Мартин по телевизору?

— Да, в новостях.

— Что вы думаете о её обращении?

— Бестолковое, но, в общем-то, и безвредное. Её плохо проинструктировали.

— Сенатор Мартин — очень влиятельный человек. И весьма решительный.

— Предположим.