Молчание ягнят

— Иногда он вешает девушек на перилах лестницы.

— Правильно.

— Доктор Лектер, но я никогда не видела никакой связи между транссексуальностью и жестокостью. Обычно транссексуалы — это пассивный тип.

— Всё верно, Кларис. Часто, чтобы помочь им, прибегают к хирургическому вмешательству — косметические средства не удовлетворяют транссексуалов. Но Билли не настоящий транссексуал. И то, что вы делаете, чтобы поймать его, уже очень близко подвело вас к успеху. Вы сознаёте это, Кларис?

— Нет, доктор Лектер.

— Ну что ж, тогда вы согласитесь рассказать мне, что произошло с вами после смерти отца?

Кларис задумчиво смотрела на исцарапанную крышку школьного стола.

— Вы что, ищете ответ в своих бумагах?

— Я больше двух лет жила с матерью.

— И что делали?

— Днём работала в мотеле, вечером помогала на кухне в кафе.

— А потом?

— Я уехала в Монтану, к двоюродной сестре матери. Она живёт там вместе с мужем.

— Только вы?

— Я была самой старшей из всех детей.

— Городские власти как-то помогали вашей семье?

— Прислали чек на пятьсот долларов.

— Интересно, а почему не было никакой страховки? Кларис, вы сказали мне, что ваш отец крепил ружьё к дверце своего «пикапа».

— Да.

— У него что, не было патрульной машины?

— Нет.

— И всё это произошло ночью?

— Да.

— У него не было пистолета?

— Нет.

— Значит, он дежурил ночью, на своём «пикапе», вооружённый только ружьём… Скажите мне, Кларис, он случайно не носил на ремне часы-табель? Ну, такую штуку, к которой крепится связка ключей от всех городских телефонов?

— Да.

— Выходит, Кларис, он был обыкновенным ночным дежурным, а не начальником полицейского участка. Говорите честно, я сразу увижу, если вы обманете.

— Да, должность называлась «ночной дежурный».

— И что потом с ними случилось?

— С кем?

— С часами-табелем. Что с ними стало после того, как вашего отца застрелили?

— Не помню.

— А если бы помнили, рассказали бы?

— Да. Хотя, подождите. К нему в больницу приходил мэр и спрашивал про часы и значок. — Она и сама не знала, что помнит это. Мэр в своём выходном костюме и военных ботинках. Скотина. — Quid pro quo, доктор Лектер.

— Вам ни на секунду не показалось, что вы поняли, в чём дело? Нет, если бы вы поняли, вы бы не просили меня продолжать. Итак, мы говорили о транссексуалах. Вы сказали, что жестокость и агрессия не характерны для транссексуалов. Помните, мы говорили о злобе, которая проявляется как страсть, и волчанке, которая проявляется обыкновенной крапивницей? Билли не транссексуал, Кларис, он только считает себя транссексуалом и пытается быть им. И использует для этого все возможные средства.

— Вы сказали, что мы близки к тому, чтобы поймать его.

— У нас в стране три основных центра транссексуальной хирургии: Джонса Хопкинса, университета Миннесоты и Медицинский центр в Коламбусе. Не удивлюсь, если узнаю, что он обращался в один, а то и во все эти заведения, но был отвергнут.

— На каком основании ему могли отказать?

— Вы очень нетерпеливы, Кларис. Первой причиной могли быть его предыдущие преступления. Это сразу же влечёт за собой отказ, если, конечно, они не были относительно безобидны и совершались с целью изменения пола. К примеру, одевался на людях как женщина или что-нибудь в этом духе. Если же тут ему удалось как-то отвертеться, то могло не пройти описание личности.

— Как это?

— Хотите знать весь процесс их отсеивания?

— Да.

— Почему бы вам не спросить об этом доктора Блума?

— Лучше я спрошу у вас.

— А что вы получите за это, Кларис? Повышение по службе? Но вас всё равно не повысят достаточно высоко, чтобы вы могли на что-то влиять.

— Для начала я получу ключ от самой главной двери. Так что же могло выявиться во время диагностирования?

— Как вам понравилась Монтана, Кларис?

— Красивый штат.

— А как вам понравился муж вашей тётушки?

— Мы с ним разные люди.

— Ну, а как они вообще?

— Вечно уставшие от работы.

— У них были свои дети?

— Нет.

— А где вы жили?

— На ранчо.

— Они разводили овец?

— Овец и лошадей.

— Сколько вы там пробыли?

— Семь месяцев.

— И сколько вам тогда было?

— Десять.

— А куда уехали потом?

— В Лютеранский приют, в Бозмене.

— Говорите правду.

— Я и говорю правду.

— Вы только ходите вокруг да около правды. Если устали, можем перенести разговор на конец недели. Я и сам немного подустал. Или всё же будете говорить сейчас?

— Лучше сейчас, доктор Лектер.

— Хорошо. Значит, ребёнок уезжает от матери на ранчо в Монтане. На ранчо разводят овец и лошадей. Ребёнок скучает по дому, возбуждается от вида большого количества животных… Ну? Что дальше?

— Там было очень здорово. Мне отвели отдельную комнату с огромным индийским ковром на полу. Разрешали кататься на лошади — я сидела верхом, а они водили её по двору — она была немного слеповата. Вообще-то все лошади там были какие-то страшные. Либо больные, либо хромые. Некоторые из них выросли с детьми, и когда по утрам я выходила ждать школьный автобус, они ржали мне вслед.

— Но потом?