Молчание костей

– Эддралдер, похоже, знает свое дело, – сказал Ласлинг. – Меггери бы это подтвердила.

– Знать свое дело не всегда достаточно, – возразила Коссел с той прямотой, которая не всем дается легко и на которую невозможно обижаться.

– Всегда говорить чистую правду, – произнес Ласлинг, – это привычка, которую мы приобрели в череде неудач, что завершилась встречей с вами. Она позволяет не цепляться за ложные ожидания. – Он бросил на Коссел взгляд, в котором были и нежность, и мягкий упрек. – Хотя некоторые из нас правдивее остальных.

– Как думаешь, с ней все будет в порядке? – спросила Коссел Адрану.

Вопрос был задан искренне, решила Адрана, поэтому она ответила со всей прямотой:

– Увы, я не слишком на это надеюсь. Рана на ее ноге от клинка призрачников. Мы считали, что Страмбли полностью исцелилась в Колесе Стриззарди, но, похоже, заблуждались.

– У меня никогда не было причин сомневаться в существовании штуковин, которые остались от призрачников, – сказал Вуга, глядя на свое отражение в потертой крышке кружки. – Но я ни разу не слышал, чтобы такие находки приводили к чему-то хорошему.

Ласлинг грустно покачал головой, соглашаясь с Вугой.

– Мне известно одно исключение из этого правила, – сказала Адрана.

Вуга поднял глаза:

– И что же это за исключение?

– Я. Если бы моя сестра не обнаружила клад призрачников, я была бы уже мертва. Или со мной случилось бы кое-что похуже.

Меггери чуть не рассмеялась:

– Хуже, чем смерть?

– Я стала бы Босой Сеннен. Прежняя Боса вела меня по этому пути и должна была добиться успеха. – Адрана помолчала несколько мгновений, позволяя всем обдумать услышанное и усомниться в ее правоте. Когда никто не поддался соблазну, она добавила: – Я рада, что Фура избавила меня от этой участи и что инструменты призрачников ей помогли. В последнее время я убедилась, что в Собрании нет ничего однозначно плохого или хорошего, да и за его пределами все обстоит так же. Есть только вещи, которые можно применять с хорошими или плохими намерениями, мудро или глупо в равной степени. То, что случилось со Страмбли, ужасно, и я боюсь за нее. Но мне совсем не жаль, что я осталась в живых.

Глава 14

Фура напряглась, когда мефрозин потек по венам. Прошло десять суток после расставания кораблей; шесть дней назад отдала двадцать из оставшихся тридцати пяти доз доктору Эддралдеру. Когда огонь преодолел гематоэнцефалический барьер и отыскал чувствительное окончание каждого нерва в организме, она откинулась на спинку кресла и вытянула вперед руку из плоти, растопырив пальцы. Узоры светлячка пульсировали и сияли, разгораясь от прикосновения мефрозина.

В дверь каюты капитанов постучали. «В конце концов, – пришло в голову Фуре, – я перестану думать об этой должности во множественном числе, согласившись с тем, что корабль принадлежит мне, и только мне, но для этого потребуется больше, чем несколько дней адаптации».

– Проз, – проговорила она и удивилась собственному изнеможению. – Войди, пожалуйста.

Прозор подошла к ее столу, села напротив и кивнула на открытый футляр:

– Ходят слухи, детка. На корабле вроде нашего это обычное дело.

– Какие еще слухи?

– Что ты отдала большую часть своего запаса Страмбли. Сколько еще осталось?

Фура положила руку на футляр:

– Тринадцать доз. Я увеличила интервал между инъекциями до трех дней, а Тиндуф сказал, что мы можем прибыть в порт через двадцать один день. У меня все еще будет приличный запас.

Прозор взяла футляр и положила в него флаконы и шприц.

– Эддралдеру не следовало принимать твое предложение. Мы все хотим, чтобы Страмбли выкарабкалась, но есть причина, по которой лекарство предназначалось в первую очередь тебе. Причина, по которой мы пошли на все эти неприятности в Малграсене.

Фура слабо улыбнулась:

– Когда мы были у Аптекаря, ты сказала, что это не твоя работа – быть моей совестью.

– Ну, значит, глупость сморозила.

– Нет, – возразила Фура и ахнула от последней огненной волны. Сощурилась, наблюдая за своей рукой и мысленно приказывая завитушкам исчезнуть. – Это была не глупость. Я… зависела от тебя, Проз. Все еще завишу. Это было правильно – попытаться помочь Страмбли, и я верю, что ты напомнила мне об этом, если бы у меня не хватило сил увидеть правду самой.

– Не мое дело принуждать кого-либо к подобным решениям.

– Может, и так, но я знаю, что ты была бы разочарована во мне, если бы я поступила иначе. Я пыталась отправить тебя с Адраной, знаешь? Не потому, что не желала твоего присутствия на этом борту, а потому, что думала: рядом с тобой ей будет легче. Разве это эгоистично с моей стороны – радоваться, что Адрана предпочла Лагганвора?

– Этот разумник знает о кораблях почти столько же, сколько и я.

– Ради Адраны будем надеяться, что это так. Ее… привязанность к нему странновата, тебе не кажется?

– Я не из тех, кто строит догадки.