Молчание между нами

– Я до сих пор не могу поверить, что мистер Макинтайр такое написал, – говорит Уэс. – Это же ужасно. Кем нужно быть, чтобы использовать такую трагедию – использовать Дэнни – ради собственной выгоды?

– Он считает себя королем мира, – раздраженно выдыхает Марк. – А людей вроде нас – просто расходным материалом.

– Почему мистер Макинтайр вообще уцепился за эту тему? – спрашивает Сионе. – Другие ребята, которые покончили с собой, они ведь не были азиатами? Хотя, конечно, это не важно.

– Один из них был, – говорит Марк. – Но это не имеет значения. Макинтайру просто страшно, и он ищет, на кого свалить вину.

– Я пару раз бывал у него в гостях. Мои родители с ним дружат, – говорит Уэс, вытирая рот тыльной стороной ладони.

– Твои родители – те самые люди, с которыми мистер Макинтайр считается, – встревает Тия. – Белые и богатые.

Теперь Уэс вытирает рот рукавом, и мы все морщимся от омерзения, но он этого не замечает. Он кивает и говорит:

– Я уже сказал родителям, что больше туда не пойду. А сегодня утром я высказал Джошу все, что думаю. Он же знал Дэнни. В средней школе мы играли все вместе.

Марк сжимает зубы, услышав имя Джоша.

– Сам Джош ничуть не лучше отца. Он пытался оправдать его, дескать, «мой папа просто не подумал! Он хороший человек!». – Надо же, он запомнил мой разговор с Джошем, который я ему пересказала.

– Ну да, ну да, Макинтайр не подумал. Как же. Он прекрасно знал, что говорит, – хмыкает Сионе. Тия хлопает в ладоши в знак одобрения, потому что у нее набит рот.

– Я не защищаю Джоша. Ругайте его сколько угодно, он заслужил, – говорю я, пытаясь разобраться в собственных мыслях. – Но разве его слова так же плохи, как слова его папы?

– Как по мне – еще хуже, – говорит Тия, проглотив свою еду.

– Почему?

– Он пытается угодить и тем, и этим, – объясняет она. Марк и Сионе кивают. – Джош думает, если со всеми поддерживать хорошие отношения, то он будет в шоколаде.

– Ага, как будто вежливость излечивает его от расизма, – добавляет Сионе, закатывая глаза.

– Вот-вот, – соглашается Тия.

Марк слушает, прислонившись к стволу дерева. Он всегда тщательно все обдумывает, раскладывает по полочкам и только потом говорит.

– А вы как считаете? Достаточно ли вежливости?

– Ты прямо как миз Дэниелс с ее джедайскими фокусами, – жалуюсь я. – Терпеть не могу, когда она отвечает вопросом на вопрос.

– Слушайте, я же просто пришел за несравненной едой мамы Дюверн, – говорит Уэс, потирая виски.

– Но Тия подняла интересный вопрос. – Марк обводит нас взглядом, побуждая шевелить мозгами. Доктор Дюверн надеется, что Марк когда-нибудь возглавит собственную компанию, но, как по мне, ему больше подошло бы стать профессором. Он очень естественно выглядит в этой роли. Я припоминаю его слова о том, что чернокожему мужчине тяжело построить карьеру в Кремниевой долине. Интересно, проще ли стать чернокожим профессором? Сомневаюсь. Марк задает вопрос, и я возвращаюсь к нашей дискуссии:

– Достаточно ли быть со всеми милым и вежливым, чтобы не быть расистом?

Мы напряженно думаем, опустив глаза. Я вспоминаю, как Джош противоречил сам себе. Пытался извиниться, но при этом защищал своего папу и остальных.

– Недостаточно, – говорю я наконец. – Можно вести себя очень мило и все равно быть расистом. Проявлять доброту, но все равно поддерживать расистские идеи и действия.

– Я недавно говорила об этом с Аянной и Микейлой, и они сказали вот что: вежливостью системную несправедливость не исправить. Это можно сделать только борьбой. Но людям, которые поддерживают эту несправедливость, борьба с ней – и даже просто указание на нее – кажется грубостью.

– Получается, вежливости не только недостаточно – это даже вредно, если ты пытаешься быть со всеми милым и вежливым, – говорю я, пытаясь разобраться в мешанине своих эмоций. Я понимаю, что Тия имеет в виду. Но она всегда обсуждала такие проблемы с Аянной и Микейлой, а не со мной. Это первый наш разговор на эту тему. Нет. Второй, если считать оборванный разговор об Андре Джонсоне.

Тия садится ближе и прижимается ко мне:

– Поэтому ты поступила правильно, отправив то письмо, Мэйдэй. Пусть ты и сомневалась.

Марк кивает и накладывает еще еды на мою крышечку от контейнера. Уэс и Сионе тоже согласно кивают. В моей голове как будто выпустили миллион надутых, но не завязанных воздушных шариков, и теперь они летают туда-сюда с пукающими звуками. На меня навалилось слишком много всего разом. Мне одновременно и больно, и хочется рассмеяться.

– Да, серьезно. Зря я не попросил тебя помочь мне с мотивационными письмами, Мэй, – говорит Сионе.

– Нет, просто тебе нужно было написать их месяц назад, а не в последний момент, – говорит Тия, выхватывая у Сионе вилку.

– Ты права, ты права, только не надо снова меня отчитывать. – Сионе поднимает руки. Они с Тией начинают препираться, а Марк болтает с Уэсом. Я представляю, будто Дэнни сидит на траве рядом с нами. Он бы слопал всю еду в одиночку и, наверное, изобразил бы бросок микрофона, услышав наводящие вопросы Марка. Мне бы очень хотелось все это с ним обсудить.