Молчание между нами

– Папа рассказал, что у Чайна-тауна всегда была репутация криминального района – еще до того, как там в самом деле обосновались банды. Полиция то и дело устраивала облавы и досаждала жителям. Поэтому только представьте себе… – Я делаю паузу перед тем, как поделиться вторым сюрпризом. – Администрация Чайна-тауна наняла пиар-агентство, чтобы создать образ прилежных и законопослушных китайских детей.

Ноа снова чешет затылок. Он напоминает мне карикатуру в газете.

– Зачем?

– Тебя слишком часто бьют по голове, Ноа? – Селеста прикусывает губу и смягчает тон, прежде чем миз Дэниелс успевает сделать ей замечание. – Я хотела сказать, затем, чтобы белые начали относиться к ним – к нам – по-человечески.

– Может, черным жителям нашего города тоже не помешает пиар-агентство. – Тия задумчиво постукивает пальцем по подбородку.

– Вот-вот, – соглашается Аянна. Она перекидывает через плечо свои косички и поворачивается к миз Ди. – Когда мои бабушка с дедушкой впервые сюда приехали, они хотели поселиться в Секвойя-Парк, но риелтор – он был белым – отвез их через мост в Секвойя-Гроув. Никто не хотел, чтобы в Секвойя-Парк селились чернокожие. Так мы и оказались в Секвойя-Гроув.

– Но сейчас там по большей части живут латиноамериканцы, – говорит Ава. – Судя по школьникам, с которыми я занимаюсь. Интересно, как так получилось?

– Изначально земля в Секвойя-Гроув принадлежала японским и итальянским фермерам. Потом ее выкупили риелторы, взвинтили цены и начали продавать чернокожим вроде моих бабушки и дедушки. – Аянна наклоняет голову. – С учетом того, что сказала Селеста… Возможно, японцам и итальянцам просто не позволяли жить где-то еще.

– Итальянцев тогда еще не считали белыми, да? – Ава скребет за ухом.

– Наше прошлое взаимосвязано. – Тия наклоняется вперед. – С моим папой, когда он устроился работать врачом в Стэнфорде, произошло почти то же самое, что с бабушкой и дедушкой Аянны. Ему пришлось предъявить документы с места работы, чтобы им с мамой показали квартиру. Риелторы один за другим предлагали им поселиться в Секвойя-Гроув. Дескать, «там более доступное жилье» и так далее.

– А теперь он глава департамента, получил кучу наград, – добавляю я.

– Факт. – Тия стряхивает с джинсов катышки от ковра. – И все равно. Некоторые пациенты отказываются идти к нему на прием. Они скорее умрут, чем будут лечиться у опытного, квалифицированного черного врача.

– Боюсь, пиар-агентство тут не поможет, – говорит Ава.

– Увы, – соглашается Тия. – Люди, которые готовы заболеть и умереть, лишь бы не отказываться от своих предрассудков, вряд ли прислушаются к пиар-кампании.

– На самом деле, китайцам пиар-кампания тоже не особо помогла. – Ава отклоняется назад, оперевшись на руки.

– Что ты имеешь в виду, Ава? – Миз Дэниелс редко подает голос на таких занятиях, только подкидывает время от времени вопросы, и каким-то образом это действительно стимулирует дискуссию. Вот бы и другие учителя так делали.

– Судя по тупой шутке Кэла, пиар-кампания добилась своей цели, так? – Ава смеряет Кэла презрительным взглядом. – Но вспомните, что говорили на собрании моя мама и папа Джоша про семью Мэй и про азиатов. Они взяли образ прилежных азиатских учеников и превратили его в угрозу.

Джош краснеет, скрещивает руки на коленях и прячет лицо. Селеста негромко говорит:

– Что бы мы ни делали, мы остаемся угрозой.

– Добро пожаловать в наш мир. – Ковыряя расползающуюся дырку на джинсах, Тия смотрит на Аянну, которая согласно кивает в ответ. – Знаете, во всех этих рассказах есть общий мотив.

– Мотив? Плюс балл Тие за использование литературоведческой лексики! – Миз Дэниелс хлопает в ладоши и улыбается. – Расскажи поподробнее, что ты имеешь в виду?

– Как и я сказала, все взаимосвязано. Белые любым способом стремятся сохранить власть. Ради этой цели они контролируют, где мы живем, что написано в учебниках по истории, что мы знаем – и что не знаем – о себе и окружающих. – Тия смотрит на меня, потом снова поворачивается к миз Ди. – Вчера я узнала, что моим далеким предком был Жан-Жак Дессалин. Один из предводителей восстания рабов, которое привело к Гаитянской революции. Рабы восстали, положили конец рабству и свергли французскую колониальную администрацию. Томас Джефферсон и другие американцы были так напуганы, что приняли Закон о беглых рабах. Они боялись, что в Америке тоже может начаться восстание. В школе нам рассказывали только о законе. До вчерашнего дня я почти ничего не знала про Гаитянскую революцию.

Когда Тия замолкает, чтобы перевести дыхание, Аянна продолжает ее мысль.

– Белые контролируют нарратив. Они не хотят, чтобы мы знали, как мы сильны, как мы связаны друг с другом. Поэтому жители Чайна-тауна и запустили пиар-кампанию…

– Которая не сработала, – напоминает Ава.

– Дело даже не в людях вроде мамы Авы и папы Джоша и не в риелторах-расистах. Проблема в идее превосходства белой расы и в системе, политике и истории, которые эту идею поддерживают, – заканчивает Тия, и я изображаю для нее бросок микрофона. Аянна энергично кивает. Джош по-прежнему не поднимает головы.