Молчание между нами

– Да уж, не сомневаюсь. Ничто и никогда не идет по плану. – Ава смеется и откладывает ручку. – Помнишь вечеринку последнего шанса в том году? Когда внезапно погас свет? Настоящая катастрофа.

Я мотаю головой. В конце прошлого учебного года я почти не вылезала из постели, погруженная в океан отчаяния.

– Меня там не было.

Ава недоуменно хлопает глазами.

– Ты же никогда не пропускаешь школьные танцы.

Вообще-то я не ходила ни на одни с тех пор, как умер Дэнни.

Будто прочитав мои мысли, Ава прижимает ладонь к лицу:

– Ох, прости, Мэй. Разумеется, тебя там не было.

– Веселая, наверное, вышла вечеринка.

– Да уж. К счастью, никто не пострадал. – Ава распускает хвост, расчесывает волосы пальцами и снова стягивает резинкой. – Прости, что напомнила.

– Ничего страшного. Столько всего нужно сделать, что я не успеваю зацикливаться на плохом.

– Понимаю. Когда мой папа ушел из семьи, я с головой окунулась в учебу, чтобы ни о чем больше не думать.

– А что… именно случилось с твоим папой? – нерешительно спрашиваю я.

– Он бросил маму ради секретарши. – Ава смеется, но я слышу затаенную боль в ее голосе. – Прямо как в плохом кино. Я поклялась себе закончить Принстон и построить такую успешную карьеру, что он обо всем пожалеет.

– Ты уверенно идешь к этой цели. – Я смотрю, как она заполняет еще одну бумажку. – А почему именно Принстон?

– Сама не знаю. Видимо, услышала от кого-то, что это один из лучших университетов. У меня с тринадцати лет засела в голове мысль, что я обязана туда поступить.

Мне хочется сказать, что Принстон не поможет ей заглушить боль. Дэнни он точно не помог. Но, может быть, достаточно иметь цель, к которой стремишься. Я выглядываю в окно. Яркая луна в небе озаряет весь двор. Все двери уже закрыты, но в кабинете Поли по-прежнему горит свет. Должно быть, Тия дожидается меня.

Я щелкаю пальцами.

– Кстати, а что насчет звуковой аппаратуры? Все готово?

– Да, у Джексона все под контролем. Оказывается, он хорошо в этом разбирается. Его сестра работает диджеем или типа того.

– Передай ему спасибо. Хоть он и переживал, что его могут отругать. – Я посмеиваюсь. – Наверное, мне пора идти.

– Да, мне тоже.

Я помогаю Аве собрать заметки и передаю ей цветные ручки, укатившиеся к краю стола. Ава переклеивает бумажки в свою тетрадь и кладет ее в рюкзак.

Мы вместе выходим из кабинета, и я говорю:

– Ава, это здорово, что ты хочешь поступить в Принстон. Но имей в виду, что успехом раны не залечить. Твой папа сам виноват, что бросил вас.

– Ты права. Но я так долго к этому стремилась, что уже не могу остановиться. Что еще мне остается? – Ава кусает губы. – Но спасибо, Мэйби.

Я медленно возвращаюсь в кабинет Поли, любуясь лунным светом на траве. Год назад Дэнни был жив. Пройдет еще несколько дней, и я не смогу больше этого сказать.

Подходя к дверям, я вдруг чую запах пиццы. Вместе с запахом травы он навевает на меня воспоминания о том вечере, когда Дэнни впервые получил отказ из Стэнфорда. Мы поужинали с родителями, потом я заказала любимую пиццу Дэнни, позвала Тию и Марка, и мы устроили второй ужин во дворе. Дэнни был очень разочарован, но все равно шутил и старался держаться бодрячком. «В этом году не взяли – возьмут в следующем, – говорил он. – Еще не все потеряно».

Мы немного поиграли в баскетбол, но Дэнни все время забывал, кто сколько набрал очков. Для него это было нехарактерно: обычно он всегда стремился к победе. В тот вечер мы лишь посмеялись над ним, но теперь я гадаю, что означала его рассеянность. Он начал терять ключи, забывал купить продукты, не мог найти свои носки со «Звездными войнами». Простейшие решения то и дело приводили его в ступор, как в тот раз, когда Тия и Марк пришли к нам посмотреть фильм, а папа заявился в своем драном халате. В тот вечер Дэнни даже не хотел снимать свою баскетбольную форму, пока мы силой не загнали его в душ.

Я вдруг замираю, осознав, что это был вечер после заключительного матча Дэнни. Того самого, где он промазал в решающий момент. Вместо того чтобы потусить с командой, он пошел домой вместе с нами. Он не казался особенно расстроенным, но, может быть, он просто скрывал свои чувства. Вдруг это один из тех признаков, которые я в упор не замечала?

Были и другие. Те моменты, когда он лежал у себя на кровати, глядя в стену, или запирался в комнате, ложился слишком поздно, вставал заполдень, казался чересчур усталым. Значит ли это, что у него была депрессия? Неужели все эти детали указывали на его скорую гибель?

Может быть, я не могла сложить их вместе, потому что смотрела с неправильного ракурса. Я предполагала, что Дэнни ждет утомительный, но победоносный год. В таком пазле все эти детали казались вполне уместны. Но задним числом мне представляется совсем другая картина. Я сжимаю голову руками. Кажется, я начинаю понимать, но при этом понимаю еще меньше, чем раньше.

Мне и правда стоит сходить к психотерапевту. Первая годовщина – это важный этап. Возможность все обдумать. Вспомнить Дэнни. Сделать шаг на пути к исцелению. Я не знаю всех ответов, но готова их искать. Порывшись в рюкзаке, я достаю кошелек.