Молчание пирамид

— Храпович… Такой же отморозок… Стражник оперся подбородком на руль, поразмыслил вслух:

— Значит, Буре послал людей в пустую квартиру? И генерал ушел раньше?..

— Не знаю…

— Я тебя не спрашиваю! — резко сказал стражник. — На какой машине они ездили?

— Кто?

— Отморозки…

— В последний раз видел их вчера, на «ауди»…

— Генерал угнал у них машину! — с затаенным восторгом определил стражник и развернулся возле трупа. — Ловкий этот Хлопец… Цвет машины?

— Темно-синяя… — Власов указал на дорогу. — Следы… Возле убитого следы моего уазика…

— Не беспокойся, — хладнокровно отозвался стражник. — Тебя не найдут. И следов тоже.

Он выехал на окружную, потом свернул на проселок, попетлял возле дач и отправился напрямую, через поле, к лесу.

— Куда мы едем? — осторожно спросил Власов, чувствуя омерзительный озноб.

— Помолчи! — прикрикнул стражник, сосредоточенно глядя вперед.

У опушки леса остановился, вышел из машины и огляделся, словно определяя место. Потом брякнул крышкой топливного бака.

— Тряпки есть?

— Есть… В багажнике.

Стражник порылся в вещах, заготовленных на дорогу, вынул из рюкзака брюки от спортивного костюма.

— Больше не понадобятся…

Разорвал их, с помощью палки засунул одну штанину в горловину левого бака, достал зажигалку. Власов все понял, однако даже не пошевелился: в голове сидела единственная и глупая мысль — было жаль новеньких, так и не опробованных в деле флажков для оклада волков…

— Ничего сказать не хочешь? — будто между прочим спросил стражник.

— Нет…

— Что у тебя в правом баке?

— Бензин…

— У тебя там жемчуг! Двадцать семь штук, в двух резиновых перчатках.

— Да, я забыл… Хотел жене на ожерелье. Бывшей жене…

— А Хлопец не забыл. Ты бы с ним на таможне и засыпался.

Он покопался возле бака, вытянул перчатки с жемчугом, тщательно вытер их штаниной и пригляделся.

— Но он же просверлен!

— Я достал из него песчинки…

— Нам не нужен пустой жемчуг! — он швырнул перчатки Власову. — Это по договору твое.

Стражник засунул вторую штанину в правый бак, хладнокровно щелкнул зажигалкой.

— Хорошо держишься, — похвалил он Власова. — Без истерики… Говоришь, жене на ожерелье?

— Да, хотел…

Власов не увидел — ощутил горячее дыхание пламени, задутого ветром в кабину…

— Любишь ее?

— Люблю… Но теперь уже это ничего не значит.

— Как же ничего? — стражник поджег второй бак. — Это значит, душа еще жива, если ты можешь перед смертью думать об этом.

Он пошире открыл дверцу, облокотился и уставился на Власова.

Тот опустил голову, чтобы не видеть огня. Жемчуг в перчатках лежал на коленях и светился даже сквозь мутную резину…

Стражник долго, очень долго вынимал ключик, затем медленно понес его к наручникам и когда вставил в скважину, время остановилось..

— Иди за мной, — услышал Власов будто с того света.

Пошел с оглядкой — полотнища огня все еще висели с обеих сторон машины, но из кабины уже валил дым.

А такая крепкая еще была машина, почти не ржавая, и двигатель перебрали этой весной…

— Нашел, что жалеть, — не оборачиваясь, проговорил стражник. — Зачем тебе эта простреленная рухлядь?

В лесу оказалась широкая и приземистая «тойота» с московскими номерами.

— Придется искать твоего Хлопца. Садись!

Тем временем на опушке раздался мощный хлопок и огненный шар взвился выше леса. Человек даже глазом не моргнул, подождал, когда Власов заберется в кабину, примкнул его наручником и сел за руль.

В город они вернулись другим путем, медленно проехали через центр по направлению к Ленинградской дороге, но стражник односложно поговорил с кем-то по телефону, развернулся и пошел на новый круг. Искать угнанную генералом машину в Забавинске не имело смысла: вряд ли бы он стал задерживаться, зная, что плотно обложен со всех сторон. Около получаса они катались, прочесывая улицы к западу от центра и высматривая все более или менее похожие автомобили, потом долго ездили по окраине, и Власов наконец не выдержал.

— Да он, наверное, уже за Вычегорском…

Стражник лишь покосился на него, молча выслушал чей-то доклад по телефону и повернул к старому кладбищу, вокруг которого строились коттеджи. Поплутав между стройпощадок, он выехал на улицу с деревянными домишками и вдруг натянул маску на лицо и прибавил скорости. В это время Власов увидел одинокую фигуру человека, неуверенно хромающую по середине дороги. Едва машина поравнялась с ним, как стражник резко затормозил, выскочил на улицу и впихнул его на заднее сиденье. Власов обернулся и невольно отпрянул…

Генерал был потный, бледный, с рассеянным, блуждающим взглядом — то ли пьяный, то ли в состоянии шока. Он сопротивлялся, но как-то исступленно и молча. Стражник вытащил у него из-за пазухи пистолет, передернул затвор.

— Где жемчуг?

От резкого окрика генерал сник.

— Он обыграл меня…

— Кто — он?

— Я к нему так привязался, — казалось, Хлопец плачет. — Только не мог показывать своих чувств… Зачем он так сделал? Неужели все эти человеческие слабости…

— Кто — он?!

Генерал увернулся от ствола.

— Ничего вам не скажу! Все равно не выдам!.. А убить меня не посмеете!