Молчание пирамид

Стражник спрятал пистолет, не спеша достал из кармана сиденья наручники, приковал одну руку к левой ручке двери, затем снял с Власова браслеты и другую пристегнул к правой, таким образом распяв безвольного Хлопца по всей ширине кабины. Тот наконец заметил камнереза, рассмеялся сквозь страдальческую маску.

— Я всегда был убежден, честных ювелиров не бывает!..

Договорить ему не дал черный мешок, надетый на голову. Генерал трепыхнулся и замер, как смиренная птица.

11

За мгновение до того, как выйти из подъезда, Самохин физически ощутил дуновение свободы и опасности одновременно. Повинуясь некой неосознанной силе, ОН сначала толкнул генерала под лестницу.

— Тихо… Они идут.

— Кто?.. — начал было Хлопец и умолк.

Двери резко растворились, и двое парней ринулись по лестнице вверх. Самохин не видел их лиц, лишь тени на стене, слышал стук торопливых шагов над головой, но от всего этого разило опасностью.

— Теперь выходим на улицу, — приказал он генералу, и тот неожиданно повиновался, схватил коробку и заспешил вперед.

У подъезда стояла «ауди» с работающим двигателем, передние двери распахнуты, в кабине никого…

Сергей Николаевич откинул крышку багажника, стал пихать туда чемодан, но Хлопец пришел в себя и взял инициативу в руки.

— Сначала жемчуг!

Самохин помог ему втиснуть тяжелую ношу в багажник и, когда генерал склонился к чемодану, прыгнул за руль и резко надавил педаль — коробка оказалась автоматическая. На миг он увидел в зеркале искаженное лицо Хлопца, свой чемодан в его руках, и резко свернул за угол.

Он совершенно не знал города, поэтому гнал машину наобум, лишь бы подальше от того места, где оставил генерала и людей, от которых исходила угроза. Вышка сотовой связи, мелькнувшая впереди, напомнила ему о телефоне: связь была, но отыскать на ходу входящий звонок Плюхача и позвонить он не мог, надо было притормозить хотя бы на минуту, однако затылок все еще холодило от чувства настигающей погони.

Наконец, каменный город внезапно оборвался, потянулись деревянные домишки с тихими улочками, и Самохин рискнул остановиться. Помощник ответил не сразу и голосом совершенно будничным:

— Слушаю, Сергей Николаевич.

— Немедленно ко мне! — приказал он, озираясь. — Я нахожусь… Не знаю, где! Где-то за городом!

— Что случилось?

— Это потом. Я угнал машину! Ее начнут искать! Быстрее сюда!

— У меня джип на подъемнике!..

— Спускай! Бери такси! — заорал Самохин. — Делай что-нибудь!

— Понял, понял! — затараторил Плюхач. — Уточни, где находишься?

— Сейчас, не отключайся!

Он бросил трубку на сиденье, проехал до конца улицы, свернул направо — ни одной таблички с названием, только номера домов! И ни одного человека!

Свернул еще раз — там сгружали дрова с тракторной телеги.

— Это какая улица? — спросил Самохин, высунувшись из окна.

— Нахаловка!

— Так и называется?

— Нет, называется она Двадцати шести бакинских комиссаров.

Плюхач уже достаточно изучил город, по крайней мере имел представление, в каком районе она находится.

— Я на темно-синей «ауди», — предупредил Самохин. — Буду стоять неподалеку от кучи дров.

Вздоха облегчения не получилось: тракторист выпрыгнул из телеги и подошел к машине.

— А ты кого ищешь?

Привлекать к себе внимание не хотелось, но и отгонять мужика не следовало — крепче запомнит.

— Дом номер девять.

— Это во-он там. — Тракторист указал вперед и еще что-то хотел спросить, но Самохин нажал педаль.

— Спасибо!

Возле девятого дома он подрулил к воротам и схватил телефон. Липовой не разрешил записывать свой номер, велел запомнить, и сейчас Самохин с ужасом понял, что забыл его напрочь. Он откинулся на спинку, закрыл глаза и попытался отвлечься от реальности — не дали.

— Вы к кому, дяденька? — за стеклом стоял мальчишка. — Папы дома нет.

— Он что, на работе?

— В лес поехал, за грибами.

— Жаль, не застал, — Самохин сдал назад. — Ну, будь здоров!

Нравы здесь были деревенские, и простота сейчас была хуже воровства…

Самохин проехал до конца улицы — дальше начиналось болото с озерцом, где плескались гуси, и густые ивняки. Наконец-то вроде бы никого, а время, как обычно бывает, остановилось. Самохин развернул машину так, чтоб видеть на просвет всю улицу, перетащил коробку в салон и закрылся изнутри: даже если его внезапно обнаружат эти двое или генерал и удрать не удастся, то им придется бить стекла. Сделать это не так-то просто, вокруг ни камней, ни кирпичей, пока найдут подходящий инструмент, пройдут необходимые для Плюхача минуты. Да и местный народ быстро откликнется на разбой…

— Ты где? — спросил Самохин помощника по телефону.

— Выехал из автосервиса! — доложил тот. — Инжектор на машине барахлит, причину не нашли.

— Я в конце Нахаловки, у озерца.

— Сейчас буду!

Самохин лег на руль, закрыл глаза. Надо отвлечься, абстрагироваться от всего, уйти в себя или вспомнить что-нибудь приятное, и тогда номер сам всплывет — ведь выучил, затвердил…

Самым приятным за последние полгода было знакомство с Сашей. Если бы не ее высвобожденная энергия и одержимый нрав, может быть, что-то и получилось бы…

Он вспомнил яму на Красной Полянке, где копали метеориты, ее глухой, угрожающий голос: