Молчащие псы

Запушенный толчком через порог, Туркул очутился в комнате с низким сводчатым потолком, меблировка здесь состояла из железной койки, нескольких деревянных табуреток и корявого стола. За столом сидели двое. Одним был старый нищий, уже знакомый пажу. Второй мужчина был молодым, он был настолько изысканно одет в черное и белое, что даже в окружении короля Туркул нечасто видел подобного рода элегантность; он привлекал взгляд, слово пламя в темноте: юноша будил восхищение, поскольку был красив; и громадное удивление, так как совершенно не соответствовал этой норе. Юноше могло быть лет двадцать с небольшим, но правильные черты его лица с римским носом и выдающимися губами, вокруг которых чернела чужеземная щетина, делали его старше. Оплетенная черной шелковистой тканью и увенчанная того же цвета бантом коса парика спадала на смолисто-черное бархатное платье орлеанского покроя с бриллиантовыми пуговицами и малозаметной, морской вышивкой на манжетах и воротнике. Под длинным, узким в поясе жилетом из атласа цвета черного дерева, простеганным серебристыми нитями, видна была батистовая рубаха с жабо и манжетами из самых дорогих, снежно-белых кружев. Белыми были и его рациморовые[25] брюки, шелковые чулки и завязанный на шее платок. Три отблеска золота – внизу: пряжки башмаков; наверху – булавка с миниатюрными часами в жабо, дополняли целое. Тонкие алебастровые пальцы игрались трехгранной шпагой, ножны которой из белого, уплотненного пергамента прекрасно гармонировали с багрянцем коралловой рукояти. Черная плоская шляпа лежала на столе.

Оба повернулись в сторону Туркула, когда тот пробормотал слова приветствия. Рыбак не ответил ни звуком; элегантный молодой человек склонил голову с вежливой улыбкой. Именно тогда Туркул увидел его en face. Лицо мужчины было подобно лицам греческих бюстов, что украшали коридоры Замка: величественное, холодное, безразличное. Некая тайна, поселившаяся внутри много лет назад, печалила глубину его глаз даже тогда, когда они искрились весельем.

Рыбак указал Туркулу табурет и вернулся к беседе с юношей. Разговаривали они по-английски, что еще сильнее изумило пажа. Он не знал этого языка, так что чувствовал себя не в своей тарелке. Через минуту нищий вынул из-за пазухи какой-то документ и подал его англичанину. Тот развернул бумагу и погрузился в чтение. Только после этого старик заинтересовался королевским пажом:

- С чем пришел?

Туркул поглядел на читающего.

- Он не поймет, знает только свой язык и французский, немецкий уже калечит, - пояснил Рыбак. – Так что можешь говорить. Что-то случилось?

- Случилось. Я подслушал беседу Репнина с Браницким. Ты говоришь, будто бы Томатис – это человек Репнина, а Репнин на него плевал. Браницкий тоже. Зачем ты меня обманул?

- Не обманывал. Скажи поначалу, о чем они говорили.

- Браницкий проигрался Томатису всухую…

- Это мне уже известно.

- ..а Репнин выкупил у Томатиса вексель…

- Это я тоже знаю.

- …и отдал его генералу.

- Что?!... Как это, отдал? Взамен за что?

- А ни за что. Чтобы привлечь на свою сторону, потому что раньше грызлись. Расплатился он деньгами императрицы, которая генерала любит. В дороге подарок для Браницкого из Петербурга, что-то серебряное. Ага, и петербургский банк должен предоставить ему кредит, а в будущем он станет великим коронным гетманом.

Рыбак даже приподнялся с места и тихонечко присвистнул. Потом неспешно сел на свой табурет с такой миной, словно бы, ни с того, ни с сего получил чеканом по голове.

- Так вот оно как! – прошептал он. – Господи, купили дружка Телка, а ты мне тут торочишь, будто бы ни за что!... Он ничего не просил?

- Кто, Браницкий?

- Нет, посол!

- Ну… он просил Браницкого… чтобы ослаблять влияние Чарторыйских на короля, поскольку те стремятся к погибели Польши. Очень так разумно излагал.

- Да что тв такое говоришь!... Разумно излагал! Для твоего ума хватило?

- А что, и хватило! – оби\делся паж. – Я сам слышал, как Чарторыйские уговаривали короля, чтобы на сейме формировать отмену liberum veto!

- То есть, ножа, что убивает Польшу, как ты этого не понимаешь, глупец?! Твой король обманывает свой народ, потому что служит России; но это не король, а сейм принимает решение о судьбах государства постановлениями, за которые необходимо проголосовать. И будет достаточно, когда один подкупленный пес пролает: liberum veto!, и постановления нет, сейма нет, потому что liberum veto срывает его сразу же, следовательно – никакого исправления тоже нет! А Чарторыйские желают оттащить короля от России…

- Чтобы самим владеть! Только о своем думают!

- Тут ты в десятку попал, как слепой вояка. Чарторыйские свою партию разыгрывают, только Семейство – это еще не вся Польша. Пока же они с Репниным лаются, для меня они хороши. Браницкий, падаль, на первый взгляд позволил себя подкупить против ним, но на самом же деле – против Польши. Репнин рыбы из корзины не выпустит!

- А сам ты кто? Говоришь, словно равный ему! Ну да, генерал – он без царя в голове, но человек-то порядочный…