Молчащие псы

- "Волк", я просил тебя держать язык за зубами, пока я говорю, так что держи, иначе я потеряю ход мыслей, а ты так и будешь в мусоре жрать! Я выдумал это специально для тебя, а я не дурак, так что не трясись, я все предусмотрел. Знаю, что ты хотел сказать: каким образом туда попасть, и что ты не стерпел бы, если бы тебя выкинули за дверь или господской милости, если бы тебя распознали. Не бойсь, это я тоже предусмотрел. Вся штука как раз в том, чтобы никто не узнал, что ты непрошеный. На мелких свадьбах номер бы не прошел, но имеются свадьбы магнатские и свадьбы тех купеческих и банкирских нуворишей, которые намножились с тех пор, как царица одела своего хахаля в горностаи. Знаешь, сколько бывает гостей на таких свадьбах? Даже и не пытайся угадывать. Полтысячи, а то и два раза столько, или еще больше! Целыми днями они жрут мясо, рыбу и всякие странные зарубежные лакомства, когда половина народу умирает от голода; похоже, в раю было два Адама и две Евы, те, что получше, и те, что похуже. Но речь сейчас не о них, а о том, что пируют они в десятка полтора залах, и что тот, кто желал бы всех выявить по именам, точно растерялся бы. Войти тоже легко, потому что в костел и во дворец входит толпа, а на самом деле – две толпы: одна, приглашенная со стороны невесты, вторая – со стороны жениха. Одни не знают других, по крайней мере, не всех. Достаточно иметь хорошие манеры, гладкую речь и красивую одевку, чтобы быть осой среди ос, никто тебя не распознает. Те, что со стороны невесты, будут принимать тебя за приятеля семейства жениха, и наоборот. Понимаешь? Язык и манеры имеешь в самый раз, ну а костюм получишь от меня. Мы столько этих господ ободрали, что сможешь выбирать, как у портного. Ну как, плохо я придумал?

- Придумал хорошо, вот только…

- Странно только то, что до сих пор до такого никто не докумекал, а ведь штука простая! Все самое умное – просто, нажрешься от пуза.

- Рыбак…

- Что?

- А ты этим уже пользовался?

- Нет.

- Так я и думал. Сначала хочешь эту свою умнейшую задумку на ком-то испробовать, а уж если тот не получит по заднице…

- Перестань бредить. Я не мог сделать этого раньше, потому что мои хлопцы – это хамло, в постоялом дворе сойдут за своих, но не во дворце, ты же сам видел. А я? Погляди на меня. Из меня пана никак не получится, как бы я не старался. Это во-первых. Во-вторых, в этой надушенной псарне можно оставаться нераспознанным лишь тогда, когда у тебя все на месте; человека без ноги запомнят. И в-третьих, даже если бы у меня имелись оба костыля, я слишком стар! Старики что-то собой представляют, у них имеются жены, дети, связи, их рожи уже примелькались; неизвестный старик – это некое чудо. С молодыми дело другое; все время появляется кто-то новый, подрастают, приходят впервые, возвращаются с учебы или каких-то там закордонных академий, кто бы там их всех знал? Понимаешь теперь?

Костюм выбирали в гардеробе короля нищих, с которым Александр желал познакомиться, но Рыбак высмеял его и лишь потом пояснил, что короля может видеть только трое человек, да и это много. Другие его лица не знают и не знают о нем ничего; знают лишь собственный страх перед наказанием, которое ожидает плохо выполняющих приказы и ужасный вид непослушных, тех, что не справились. Короля звали: Великий Ниль. В тайне Рыбак сообщил приятелю, что это итальянец-полукровка по фамилии Нинелли. И это было все – больше про собственного вождя он не сказал ничего.

Гардеробщик доставал из сундуков комплект за комплектом элегантной одежды и бросал им под нос. Рыбак оскалил зубы:

- Не то, придурок! Одежда должна быть чистой!

Вильчиньский не понял.

- Так все ведь чистенькое…

Рыбак ничего не ответил, могло показаться, что он вообще ничего не слышит. Только лишь когда прислужник забрасывал одежду назад в сундуки, Александр заметил нечто вроде широких тесемок, прицепленных к подкладкам.

- Что это такое? – спросил он?

- Воровские закладки, - пояснил ему приятель. – Это одежда карманников. В таком карманчике-трубочке за пазухой поместится с десяток часов или четыре кошелька. Только это не твоя работа. Я не хочу, чтобы ты с тех балов выносил серебряные ложечки. Хочу чего-то другого.

- Хорошо еще, что ты, в конце концов, мне это говоришь, а не то я мог бы подумать, что речь идет только лишь о хорошей еде для моего желудка! – ехидно заметил Вильчиньский.

Рыбак не смутился.

- Мы объездили половину света. Что-нибудь видел где-то задаром?

- Видел. Кто-то вытащил меня из воды, словно тонущего кота и отбуксировал до берега, потому что сам я плавать не умел. Он был похож на тебя, и сделал это бескорыстно, как мне кажется.

- Ты в этом уверен?

Какое-то время они глядели один на другого, не говоря ни слова. Молчание прервал Вильчиньский:

- Тогда вываливай. Чего ты хочешь?