Молчащие псы

"Волк" не знал, что своим взглядом он насилует одну из первых дам тогдашней Польши. Сегодня все издаваемые на берегах Вислы энциклопедии отдают ей честь как образчику патриотизма, делая из нее символ наилучших черт польской женщины, что и доказывают, описывая вторую половину ее девяностолетней жизни. Первая половина представляла собой стыдливую противоположность этой второй, благородной, случай, для многих дам столь типичный, как у стареющих мужчин поседение волос: даже самые грязные, если только не выпадают, обретают достойную патину серебра, которая предполагает честность и мудрость. Породистая femme galante (галантная женщина – фр.), проводящая свою молодость в манере joie de vivre (радости жизни – фр.) с самыми знаменитыми самцами континента, на полпути, словно бы ее коснулась волшебная палочка ("Неожиданно запыхавшаяся танцовщица ненадолго остановилась и погрузилась в размышлениях" – написал историк Василевский), превратилась в поучающую всех и вся национальную матрону ("мать спартанка") и "прекрасными достоинствами искупала ошибки молодости".

Собственно, сейчас только начала расцветать та стихийная молодость, когда судьба поместила ее перед глазами Вильчиньского. Ей еще не исполнилось двадцати лет, но за ней уже имелась собственная провинциальная глупость и первые удары хлыстом от жизни, которые всегда пробуждают хищное желание отомстить за свои несправедливости и унижения. Звали ее Изабеллой из семейства Флеммингов, княжна Чарторыйская, и была она единственной дочерью литовского подскарбия, графа Яна Ежи Флемминга.

В теле панны Флемминг текла кровь Бурбонов, Ягеллонов и Радзивиллов, правда эта славная смесь не улучшила ее красоты, дополнительно запятнанной пережитой оспой. Тем не менее, эта женщина лучилась чем-то таинственно пленяющим, , какой-то необъяснимой грацией, которая вызывала то, что практически все мужчины тут же теряли ради нее голову. Помимо того, целый отряд специалистов осуществил удачную "косметическую коррекцию" внешности Изабеллы. Знаменитый своим злословием герцог де Лозун, которого Чарторыйская отбила у королевы Марии-Антуанетты, в своих мемуарах оставил такой портрет польской любовницы:

"Тела среднего, зато совершенного; с самыми красивыми глазами; с самыми прекрасными волосами, самыми красивейшими зубами, обладающая очень стройными ногами, весьма смуглая, крепко меченая оспой, с несвежей кожей, сладкая в обиходе и в малейших своих движениях, с невысказанной грацией мадам Чарторыйская была лучшим доказательством, что, даже не будучи красивой, можно быть чарующей".

Женщин, которые при оценивании других женщин могутбыть столь же злорадными, как герцог Лозун был в отношении всех ближних, здесь свое злорадство попридержали – в мемуарах об этой развратной даме эпохи рококо, героине поначалу скандальных стихов, а потом идолопоклоннических патриотических дифирамбов, такие прошедшие цензуру строки:

"Она была предметом великих страстей; умела примирять всех, которых считала достойными быть включения в круг ее любовников (…) Так одеваться, так войти в салон, так ходить – умела только она. На все это она обладала исключительностью. Копирование ее самой в ее присутствии было слишком рискованным предприятием" (Вирыдианна Фишерова).

"Со временем ее кожа побелела, сама она обрела милое выражение лица, понятливый ум бросал во все стороны искры через красивые глаза; талия ее сформировалась (…) Все ее обожали, и по всеобщему мнению, при дворе Станислава Августа не было более прелестной, чем она, женщины (…) Иногда у нее случались оригинальные фантазии…". (Наталья Кицкая).

Запомним это последнее предложение.

В 1761 году графиню Флемминг выдали за одного из из наиболее ценных на матримониальном рынке княжеских отпрысков молодого поколения, красивого генерала подольских земель, Адама Казимира Чарторыйского. Помимо следов от оспы и провинциальной наивности в дом князей Чарторыйских Изабелла внесла сорок миллионов польских злотых приданого. Ни о чем большем речь и не шла (через много лет Чарторыйская написала в своем дневнике: "За своего мужа я вышла замуж без любви"). В первое после свадьбы путешествие (по западной Европе) молодую пару везло четыреста лошадей, десяток верблюдов и дюжина золотых карет. Слишком мало, чтобы скрыть факт, что юный муж свою половину как-то не слишком любит – этот факт бывл тайной полишинеля.