«Молчи» (СИ)

Именно благодаря моей утренней трапезе сейчас, пока отец меня везет в школу, мой живот умоляет запихнуть в него что-нибудь жирненькое. Мужчина, по обычаю, громко слушает музыку, чтобы скрыть тот факт, что за последние несколько лет тем для бесед между нами не набралось. Я не виню в этом ни его, ни себя. Все-таки у меня постоянно школа и внеклассные занятия, а он много работает, чтобы обеспечить нам с мамой хорошую жизнь. Мать, к слову, не отстает от него в плане заработка, но наше с ней «не общение» она компенсирует постоянными нравоучениями и попытками отдать меня во всевозможные занятия, чтобы без дела не сидела.

Работать, работать и еще раз работать.

Это напишут на моем надгробии, когда я окончательно рехнусь.

— Пап, — с голодом и болью в животе смотрю на киоски и магазинчики, которые мы проезжаем. — Сегодня хорошая погода.

— Что? — Ему слышать мешает громкая музыка, но он не делает ее тише, поэтому мне приходится повысить голос:

— Можно я пешком пойду?

— Мы уже это обсуждали, Харпер, — хочет оборвать мой порыв, но я вовремя перебиваю:

— Знаю, но мне нужно уже привыкать к самостоятельности. На работу вы меня тоже возить будете? — Задаю вопрос в лоб, вынуждая отца нервно постучать пальцами по рулю. Он хорошо понимает, что так продолжать нельзя, но есть фактор, мешающий ему самому принимать решения:

— Хорошо, но лучше обсуди сегодня это с матерью, — да, мать — двигатель нашей семьи.

Автомобиль паркуется у тротуара, по которому шагают толпы спешащих людей, и я с удовольствием выныриваю из салона, даже не ощущая больных ног, не забываю поблагодарить отца, но вряд ли он слышит. Музыка-то продолжает во всю играть.

Удобнее беру сумку в руки, не провожая взглядом рванувший с места автомобиль, и теряюсь в толпе, чтобы точно уверить саму себя, что никто меня не видит. К сожалению аромат дождя практически не ощущается, канув под тяжелым смогом города. Но уловить аромат булочек мне удается с легкостью, поэтому неуверенно останавливаюсь у витрины небольшого магазинчика с выпечкой. С полок на меня смотрят булочки, кексики с кремом… Со слюной взглядываю, невольно читая названия сдобных изделий, полностью отдаю внимание еде, чувствуя, как живот с мольбой скручивается, взвывая. Моргаю, сглотнув, и прижимаю ладонь к животу, погладив с сожалением.

— Вам что-нибудь предложить? — Веселый голосок старушки, выглянувшей из-за прозрачной двери, обрывает мои мысли…

… И в итоге опаздываю на урок, так как уплела за обе щеки порядка трех пирожков с мясом. Это временное удовольствие позже превратится в серьезную проблему, но, надеюсь, что к тому времени я уже буду дома. Черт. Старушка-искусительница. Даже она заметила, что вид у меня «голодный». Знаю же, что нельзя так нагружать желудок, но желание не дает остановиться.

Два звонка уже прогремели, так что меня встречают пустые коридоры. В последнее время я все больше даю поводов для «разочарования» в качестве старосты, но ничего не поделаешь. Правда, все равно не хочется наткнуться на дежурного учителя, которому только в удовольствие лишний раз кого-нибудь отчитать. К слову, это мужчина. И мужчина он, по моим меркам, не самый приятный. Нет, с внешними данными у него порядок, вот только есть в нем что-то необычное. До мурашек отталкивающий тип. А может все дело в том, что он преподает экономику? Терпеть ее не могу.

Как бы то ни было, мне придется зайти в учительскую за журналом с надеждой, что учитель все еще бродит по коридорам, отлавливая опоздавших.

Мой желудок постепенно начинает чувствовать себя неладно. Понимаю это по легкому ощущению тошноты и явной тяжести. Нехорошо…

С особой осторожностью подхожу к двери учительской, стараясь не стучать каблуками. Ручки касаюсь, надавливая, и слышу тихий щелчок, после чего приоткрываю дверь, заглядывая внутрь. Тишина. И пустота. Яркий свет разгоняет темноту и бледность, которые уже господствуют за окном. Удивительно, как резко меняется погода. Прислушиваюсь, убеждаясь, что кабинет пуст, и переступаю порог, желая поскорее схватить единственный журнал на столе (уверена, что учитель отметил мое опоздание, поэтому обязательно сделает выговор), и разворачиваюсь, чтобы так же незаметно выскочить из помещения, но тихий звон останавливает. Не успеваю переступить порог, оборачиваюсь, мысленно сравнив звук со звоном ключей. Урок давно начался, кто-то из учителей уже здесь? Помнится, был случай, когда младшеклассники решили «пошутить»: они разбросали все документы, чтобы отомстить ненавистному учителю, а после разгребать заставили именно старост. Эти две недели послешкольных сидений до вечера я терпеть не могла. Вздыхаю, крепче взяв журнал, и иду на звук, чтобы убедиться, что все в порядке. Излишняя мнительность. Кабинет учителей большой. В конце есть дверь в помещение — что-то вроде гардеробной — и там же находится дверь в, своего рода, комнату со шкафчиками, где хранятся данные учащихся. Их личные дела и прочая информация. Лучше перестраховаться.