«Молчи» (СИ)

За небольшим окном у самого потолка уже темнеет из-за пасмурного неба. В помещении и без того царит полумрак. Пыльные полки стеллажей забиты журналами и книгами — никому не нужные учебные методички и пособия. Взгляд Дилана скользит по папкам с именами учеников, задерживаясь на той, углы которой уж больно искусаны. Кто-то очень нервный таким образом справлялся со своей тревогой. ОʼБрайен усмехается, прочитав «Дейв Ричард Фардж», и вынимает папку друга, начиная быстро листать. Оглядывается назад, прислушиваясь, чтобы вовремя среагировать на шум. Хватит с него проблем на этой неделе. Стоит потерпеть до следующей, а там видно будет, что ещё свалится ему на голову. Парень, нет, оба парня уже так привыкли к тому, что обязательно вляпаются в какое-то дерьмо, что это прекратило быть чем-то необычным. Будто так должно быть. Так правильно.

Находит. Медицинский документ, неаккуратно прикрепленный степлером к одному из листов с успеваемостью. Дилан быстро вырывает его, даже не смея изучить, ведь знает, какого это — не желать раскрывать своих скелетов. Они с Дейвом довольно дружны, хотя дружбой это назвать трудно. Просто, они понимают друг друга. С таким же пренебрежением сует папку обратно, оба листа складывает и собирается спрятать их в карман кофты, только слышит скрип. Дверной. Поворачивает голову, с напряжением уставившись в сторону входа. Быстро, не застывая на месте от волнения, забегает за один из стеллажей, ладонью проходясь по полке, тем самым поднимая пыль. Нос чешется. Дилан встает, с мучительным ожиданием прижимается к книгам, прислушиваясь. Странно. Обычно в это время проходит собрание учителей. Неужели оно так рано закончилось?

Но вопрос отпадает, а догадки рушатся, ведь шаги слишком тихие. Этот «кто-то» явно так же сильно не желает выдавать себя, как и ОʼБрайен. Дилан хмурит темные брови, продолжая молча слушать, как некто открывает ящик, довольно шумно перелистывая папки в поисках своей. Секундная тишина, а после неё следует тяжелый вдох. Или выдох? Парень не понимает, да и не старается, так как единственное, что может его волновать, — это личная безопасность.

— Нет, — слышит тихое и хриплое, словно голос незнакомца был сорван. — Нет, нет…

ОʼБрайен наклоняет голову, слегка повернув её на бок, и делает шаг, чтобы выглянуть из-за угла, но замирает, когда темноту рушит всхлип. Тихий, но за ним следует громкий, немного приглушенный. Дилан скользит языком по внутренней стороне щеки, с опаской выглядывая из-за стеллажа, и с интересом разглядывает девушку с собранными в пучок волосами, которая держит в руках папку, сжимая листы.

— Нет, — её голос становится громче, тон грубеет, и благодаря этому ОʼБрайен узнает её. Харпер.

Взгляд девушки носится по строчкам медицинской карточки, где в подробности расписано то, что она никогда не совершала. Этого не было. Она с ужасом в глазах листает страницы, её вдохи намного короче, а сердце в груди сжимается, когда она видит последние слова, написанные кривым почерком доктора, и раскрывает рот шире, не в силах заставить себя говорить, поэтому выходит рвано:

— Н-нет, — ещё один всхлип — и в глазах накапливается горячая соленая жидкость. Харпер прижимает одну ладонь к щеке, скользит пальцами к виску, к волосам, сжимает локоны, оттягивая, ибо не верит. Не верит, что она с ней так поступила. Девушка опускает руку, в которой сжимает папку, и накрывает вспотевшей от тревоги ладонью часть лица. Хнычет, опустив голову, зубами кусает кожу руки, не имея возможности сделать глубокий вдох, чтобы успокоить взбунтовавшуюся нервную систему. И та уже не к черту. Харпер больше не может молчать. Она начинает с гневом в каждом движении рвать страницы документа, пальцами сжимает, выдергивает, желая уничтожить неправду. Тихо давится своим рыданием, сильнее и сильнее горбя спину. Плечи опущены, голова наклонена вперед. Харпер пытается смахнуть покатившиеся по щекам слезы, и то, что она позволяет себе проявлять эти чертовы эмоции, её злит ещё больше, так что следующий порыв ненависти и обиды выходит в виде удара кулаком по животу. Харпер бьет себя, но этого мало. Она внезапно понимает, что уже не может совладать с собой, поэтому пинает ногой шкафчик с ящиками, при этом сжимает губы, чтобы не зарычать на неодушевленный предмет. Но, как бы она не старалась, подобно зверю скалится, повторяя удар ногой до тех пор, пока не теряет равновесие, чуть не рухнув на колени. Она забывает о боли, забывает о тяжести и усталости. Есть только эта чертова обида. Старая, глубоко зарытая, скрытая от чужих глаз.

— Это не я! — Харпер кричит на папку, бросая её на пол, и топает по ней ногами, давя. — Это была не я! — вдруг замирает, закрыв ладонями лицо. Замирает в таком положении, еле заметно покачиваясь в стороны.