Молить о Шрамах (ЛП)

Мои мысли улетучиваются, и я чувствую, что плыву, между той стадией сна и бодрствования, которая делает все нечетким. Заставляет чувствовать себя немного под кайфом.

Я чувствовала себя так, когда рука Люцифера обхватила мое горло.

Мне это нравилось.

Сейчас мне тоже нравится, только я не плыву в небытие, как это было с ним. Удовлетворение в оцепенении, сплетенное с болью, чтобы напомнить мне, что я жива.

Теперь я плыву к чему-то другому…

Преподобный Уилсон.

Нож и кровь на кровати, где он разрушил мою невинность, испоганил мой разум. Пожары. Разные дома и разные семьи, и женщина в очках, которая постепенно начала терять свою жалость ко мне и приобретать страх.

Нет. Нет. Нет.

Джеремайя напрягается подо мной, и я снова просыпаюсь, удивляясь, как я так быстро вызвала гнев брата, почему он словно отшатывается от меня.

Он отталкивает меня, держа меня на расстоянии вытянутой руки, его челюсть щелкает.

Я вздыхаю, слегка покачиваясь от того, что кажется тяжестью всего гребаного мира, но на самом деле это всего лишь тяжесть прошлого одной девушки. Насколько тяжелым оно должно быть?

— Ты пахнешь как он.

Я не могу остановить смех, который вырывается из моих губ, хотя знаю, что должна. Я знаю, что должна сжать челюсти так сильно, чтобы сломать собственные зубы, а не говорить то, что собираюсь сказать. Но я никогда не умела молчать.

— Ещё как, — бормочу я, мои слова невнятные. Я не пьяная и не под кайфом, но, блядь, чувствую себя так, как надо, бегу без сна, психоделический трип не так уж и далеко позади. Я снова хихикаю и вижу ненависть в зеленых глазах Джеремайи. — Он трахнул меня.

Я откидываю голову назад и смотрю на звезды, не желая видеть, как Джеремайя обрабатывает это дерьмо. Да и не особо забочусь, если быть честной.

Только когда он прижимает меня к боку своей машины, его пальцы впиваются в мои руки, а его лицо приближается к моему.

— Сид, — шипит он сквозь стиснутые зубы. — Ты что, не слышала ни одного гребаного слова, которое сказала тебе Риа? Ты действительно такая тупая?

Я пожимаю плечами, встречая его взгляд.

— Может быть.

Он качает головой и на секунду отводит от меня взгляд, как будто мой вид вызывает у него отвращение. Он сжимает мои руки так сильно, что я знаю, что это оставит синяк. И что-то странное проникает в мой отстраненный мозг, мысль, которую мне трудно удержать. Я позволила ей улететь, потому что не уверена, пугает ли меня то, что она реальна, или то, что ее может не быть.

Люциферу это не понравится. Если он причинит мне боль, Люцифер не будет очень рад этому.

Я снова хихикаю, поднося пальцы ко рту. Они пахнут им. Восхитительный, пьянящий и мужественный, и у меня подгибаются пальцы на ногах в сапогах.

Я опускаю руки, понимая, что Джеремайя внимательно наблюдает за мной. Как будто он думает, что я могла потерять свой чертов разум.

Может, и так.

Он слегка встряхивает меня, но уже не так сильно.

— Сид, — говорит он мягко, и от этого волосы на моей шее встают дыбом. Он не так опасен, когда говорит громко.

Когда он громкий, я могу его успокоить.

Когда он тихий, никто не может его достать.

Он подходит ко мне ближе, тесня меня к машине, и если бы я могла проскользнуть между дверными косяками и улететь отсюда на хрен, Боже, я бы это сделала.

Он наклоняет голову, его глаза находят мой рот.

— Сид, почему тебе нравится причинять себе боль?

Я делаю вдох, пытаясь сосредоточиться. Пытаюсь стряхнуть с себя усталость.

— Я не люблю.

— Почему тебе нравится позволять людям причинять тебе боль?

На этом я просыпаюсь. Быстро, черт возьми, проснулась, как будто переключилась. Мои ноздри раздуваются.

— То есть, как ты? — рычу на него, тыкаясь в его твердую грудь.

Он не отступает. Его руки скользят вниз по моим рукам, к талии. Он притягивает меня к себе.

— Я никогда не причиню тебе вреда, Сид, — он прижимает поцелуй к моему лбу. — Только если это не спасет тебя от чего-то худшего.

Я встаю на цыпочки, мои губы находят его ухо. Я чувствую, как он напрягается, как его пальцы впиваются в мои бока, и гадаю, что я собираюсь делать дальше.

Трахнет ли он меня прямо здесь, в своей машине, если я этого захочу?

Риа сказала, что я не его сестра.

Но что, блядь, Риа может знать об этом? Конечно, у 6, возможно, есть сеть секс-торговли. Они, вероятно, трахаются с педофилами. Они больные и извращенные, как и их долбанутые дети. Но откуда, блядь, Риа знает, что мы не родственники?

Я выросла с ним. Мы недолго были вместе, но он в моих самых ранних, самых темных воспоминаниях.

И все же… он все еще хочет трахнуть меня. Свою родную сестру.

— Ты — нечто худшее, Джеремайя, — шепчу я ему на ухо. — Ты можешь спасти меня от себя?

Глава 16

Проходит почти неделя.

Никто не приходит за мной.

Субботнее утро наступает слишком рано, и в дверь моей гостевой комнаты стучат.