Молодая Раневская. Это я, Фанечка...

Поэт и художник Максимилиан Волошин, живший в то время в Крыму, говоря о терроре, подчеркивал, что его смогла пережить только одна треть крымской интеллигенции. Сам Волошин в борьбе между белыми и красными придерживался нейтральной позиции. Он никогда не сотрудничал ни с одной организацией Добровольческой армии, ни разу не высказался публично против красных или в пользу белых. Кроме того, стало известно, что Волошин прятал в своем доме в Коктебеле тех, кого преследовали белые. Это обстоятельство создало ему у красных репутацию "сочувствующего" и помогло выжить во время красного террора. О том, что Волошин прятал и тех, кого искали красные, узнали много позже, уже после его смерти.

В своем стихотворении "Гражданская война", которое было написано в 1919 году, Волошин описывал свою позицию так:

"А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других…".

С приходом красных Волошин стал инспектором по охране памятников искусства и науки в Феодосийском уезде. Эта должность давала ему возможность беспрепятственно разъезжать не только по своему уезду, но и по всему Крыму. Он часто бывал в Симферополе, был членом художественного совета театра, дружил с Павлой Вульф и Фаиной, приглашал Фаину на свои вечера для чтения стихов. Раневская всю жизнь с благодарностью вспоминала о том, как в голодное время Волошин приносил им хлеб и рыбу, которую они жарили в касторовом масле. Раневская говорила, что никогда не встречала человека такой доброты, которую она называла "нездешней". Волошин помогал многим, благо такие возможности у него были. Помимо охраны памятников, он читал лекции в Институте народного образования и на командных курсах Красной Армии. Любая дополнительная работа в то время давала прибавку к пайку, возможность раздобыть что-то из еды. Добытым Волошин щедро делился с друзьями. Когда в мае 1922 года в Феодосии было создано отделение Комиссии по улучшению быта ученых, Волошина избрали ее председателем.

Волошин любил театр, он был знаком со Станиславским, Николаем Евреиновым и другими известными режиссерами. Им с Фаиной всегда находилось о чем поговорить и даже поспорить. Волошин был человеком передовых взглядов, искусство, в том числе и театр, он рассматривал как нечто живое, постоянно изменяющееся, и поддразнивал Фаину, говоря, что когда-нибудь кто-то напишет пьесу лучше чеховской. "Такого никогда не может быть! — горячилась Фаина. — Невозможно понимать театр лучше Чехова! Это все равно что писать стихи лучше Пушкина!"

Террор оказался не единственным бедствием. Следом за ним в Крым пришел голод, унесший жизни ста тысяч человек. Самой страшной была зима 1921/22 года, а в целом голод продолжался до весны 1923 года. Нехватка продовольствия начала ощущаться сразу же после прихода красных. При белых продукты дорожали, а при красных начали исчезать. Разруху невозможно преодолеть при помощи грозных распоряжений и расстрелов, как это пытались делать Крымревком и прочие советские организации. Ситуация осложнилась сильной засухой летом 1921 года. Крымские власти отправляли в Москву завышенные данные о количестве продовольствия в Крыму. Сказывались непрофессионализм, отсутствие нормального статистического учета, которым попросту некому было заниматься, а также эйфория, вызванная победой над белыми. Имея неверные данные, ВЦИК считал, что в Крыму достаточно продовольствия. Осенью 1921 года в Крыму началась кампания помощи голодающим Поволжья, что еще сильнее ухудшило ситуацию с продовольствием. В ноябре 1921 года крымчане начали умирать от голода. Сельское население начало покидать свои дома и устремилось в города в поисках пропитания. Но в городах тоже нечего было есть…

Голодающим районом Крым признали лишь в феврале 1922 года, когда был самый пик голода и начали отмечаться случаи людоедства. К голоду добавился тиф. Махровым цветом расцвел бандитизм. На улицах валялись трупы, которые не успевали убирать.