Молодой Александр

Символическая процессия проделала длинный путь вверх по возвышающимся над долиной Федриадам – сияющим скалам, которые образуют живописный фон для священных Дельф. Фокидское оружие сбросили в пропасть, война закончилась[292]. Пока железо лязгало и стучало о камни, погружаясь в глубины ущелья, Амфиктионы могли поразмыслить о плачевном состоянии святилища. Сокровищницы стояли пустыми, храм Аполлона перекопали в поисках спрятанных богатств, даже знаменитый золотой треножник, установленный в память о победе греков над персами при Платеях в 479 году до н. э., не избежал гибели: его переплавили, чтобы оплатить услуги наемников. На прежнем месте осталась только девятиметровая бронзовая колонна в виде обвивших друг друга змей, на которой были выгравированы имена защитников[293]. Форму этого памятника можно рассматривать как метафору капризной политической природы городов-государств. Вместе они могли противостоять сильнейшим тиранам и добиваться славных побед, но чаще всего давняя враждебность друг к другу удерживала их от союзов и могла привести к ужасающим событиям, губительным для Эллады. Опыт Филиппа в обращении с противоборствующими сторонами окажется бесценным в последующие годы. Огромная известность, которую он приобрел во время Священной войны, позволит ему поднять и укрепить свой статус.

Тем временем Александр, почти не покидавший Пеллу, мужал в меняющемся мире. Отныне Македония играла ведущую роль в греческих делах, Филипп превратился в самого могущественного человека на Балканах и в Греции. Подходя к концу начального образования, Александр играл на кифаре для своего отца на симпозиуме. По словам Плутарха, Филипп забеспокоился: «Тебе не стыдно так хорошо играть?» – спросил он[294]. Очевидно, Александр слишком много времени уделял музыке, а не более мужским занятиям. С тех пор нет ни одного упоминания о том, что он публично играл на музыкальном инструменте. Последующие годы были посвящены военной подготовке. Богатства царского двора продолжали привлекать лучших людей своего времени, и у Александра появились новые друзья и наставники, среди которых были величайший мыслитель древности и один необыкновенный конь.

Глава 4. Друзья

Когда Александру было лет одиннадцать, к македонскому двору явился фессалийский торговец лошадьми Филоник[295]. Он привел исключительного коня, фарсальского жеребца, и запросил за него астрономическую сумму в 13 талантов[296]. Царь и его окружение, в котором находился молодой Александр, спустились на ближайшее пастбище, чтобы осмотреть животное. Лошади классической Греции были по современным меркам маленькими, лишь изредка достигая 15 ладоней в холке, но коренастыми, с бочкообразным телом, толстой шеей и маленькими элегантными головами[297]. Фарсальцы славились огромными стадами и табунами, они сумели вывести лучших в Греции коней. Жеребец Филоника, скорее всего гнедого или каштанового окраса, отличался большим размером и благородным нравом[298]. Конь и так был горяч, но в тот день буквально бесился, вставая на дыбы и не позволяя никому приблизиться. После нескольких неудачных попыток Филипп разозлился, посчитав, что конь слишком дикий, чтобы его объездить. Он приказал увести животное. Александр думал иначе. «Какого коня они теряют, и все потому, что не умеют с ним обращаться или не смеют попробовать!» – возмутился он, зная, что отец его слышит. Филипп до поры до времени молчал, а Александр продолжал демонстрировать презрение к окружающим. В конце концов Филипп сорвался. «Ты придираешься к старшим, потому что думаешь, что знаешь больше, чем они, или можешь лучше управлять конем?» – «По крайней мере, с этим я бы справился лучше», – ответил Александр. Филипп повернулся к юному сыну со смешанным чувством опасения и недоверия. «А если не сможешь? Какое наказание заплатишь за такую дерзость?» – «Я заплачу стоимость коня», – парировал Александр.