Молодой Александр

К этому времени нагруженные зерном суда с Черного моря собрались у северного устья Босфора, у мыса, известного как То Иерон, буквально «священное место»: там находился крупный религиозный комплекс, который когда-то занимал мыс Кавак на азиатском побережье Босфора[491]. Это было неприкосновенное место; одно из преданий приписывало основание святилища Ясону и аргонавтам, и поколения моряков собирались там, чтобы молиться Зевсу о попутных ветрах, надеясь на успешный проход по коварному фарватеру Босфора[492]. Афинский полководец Харес отвечал за защиту флотилии, но вскоре его отозвали на встречу с персидскими сатрапами. Вероятно, он полагал, что священный статус мыса и прикрывающие его боевые корабли сохранят всех в безопасности до его возвращения. Это легкомыслие обошлось слишком дорого. Филипп сразу же взял в руки инициативу. Он послал свой флот через проливы, чтобы захватить грузовые суда, но с первой попытки сделать это не удалось. Тогда он высадил специальный десант на азиатском берегу. Под покровом тьмы он предпринял молниеносную очную атаку и сумел захватить всю флотилию, насчитывавшую, согласно некоторым источникам, 230 кораблей. Он пощадил 50 человек, не имевших прямого отношения к афинянам, а остальных ограбил. При этом набег принес ему грузы на сумму 700 талантов и пленных – не исключено, что даже аргонавты гордились бы подобной вылазкой[493]. Позднее он оправдывал свои действия тем, что нуждался в кораблях и припасах для тех, кого осаждал в Селимбрии[494]. Получив катастрофические новости, афиняне разбили стелу, на который были записаны условия Филократова мира. Афины и Македония снова находились в состоянии войны.

Тем временем Филипп приступил к осаде Византия. Его жители были известны как бонвиваны, любители удовольствий, прославившиеся празднествами и пристрастием к выпивке. Современник Александра высмеивал город, называя его подмышкой Греции[495]. Один из самых выдающихся граждан, Леон, был известен огромным брюхом; согласно одному позднему источнику, Филипп пытался купить это брюхо, но не смог позволить себе запрошенную цену[496]. Жители Византия переживали осады, стены города были высокими и крепкими[497]. Люди покинули близлежащую территорию и, подобно перинфянам, полагались на свои укрепления. Филипп сначала возвел частокол поперек мыса, а затем перекинул мост через Золотой Рог, обеспечив безопасность важного наземного пути к Черному морю. Захваченные корабли с зерном были разобраны, древесина использовалась для постройки осадных машин, а храм Аида (Плутона) демонтировали, чтобы обеспечить дополнительный строительный материал[498]. Мы мало знаем о ходе осады Византия, однако это был период больших инноваций македонского инженерного корпуса. Главный конструктор, фессалиец Полиид, изобрел осадную башню нового типа, ее назвали гелеполис. Исследователи полагают, что именно тогда на поле боя появилась торсионная катапульта, которая, вероятно, некоторое время находилась в стадии разработки. С помощью туго закрученных сухожилий македонские воины могли запускать стрелы и камни с большей силой, чем на прежних механических устройствах[499]. Позднее говорили, что Филипп почитал эти орудия войны величайшими сокровищами[500].