Молодой Александр

Жители Византия так верили в неприступность своих стен и морскую мощь, что поначалу даже отказались от помощи афинян. Их воодушевила победа над македонским флотом, в результате которой они вынудили противника отступить в Черное море[501]. Афиняне по-прежнему рвались поддержать осажденных и направили на север 40 кораблей под командованием военачальника Фокиона Доброго. Он был надежнее Хареса, и на этот раз в Византии помощь из Афин приняли. Совместными усилиями они сумели досадить Филиппу[502]. Даже местные собаки были настроены против агрессоров и во время одной ночной атаки подняли тревогу[503]. Осада безуспешно продолжалась всю зиму и следующую весну. Македонские силы были теперь рассредоточены на севере Пропонтиды и Босфоре, столь масштабная кампания явно свидетельствовала о военной мощи и амбициях. Но победы не предвиделось, а персидские наемники, посланные на помощь Перинфу, в конце концов вынудили Филиппа снять осаду с этого города, а вскоре и с Византия[504]. Возможно, македоняне заключили с защитниками городов некие соглашения, и это помогло выйти из тупика[505]. Примерно тогда же к Филиппу присоединился Александр. Юстин утверждает, что его вызвали «для первоначального обучения у отца в полевых условиях»[506]. Трудно установить, в какой момент Александр прибыл на место. Юстин упоминает об этом в контексте более общего рассказа о последних деяниях Филиппа в Пропонтиде. Заманчиво было бы предположить, что Александр стал свидетелем какой-то части осадных операций. Такой опыт обеспечил бы его знаниями и идеями для будущей роли полководца. Позже он унаследует созданный при Филиппе инженерный корпус и его технические достижения. Ученики Полиида, Диад и Хариас, вероятно, сопровождали его в походе в Азию. Сочетая новые достижения в области осадной техники с личной «пламенной и предприимчивой решимостью», как выразился один ученый, Александр стал самым искусным мастером осады городов в древней истории[507].

Филипп не видел сына почти три года. Александр за это время сильно изменился. Он уже не был тем мальчиком, которого ругали за слишком вольное обращение с кифарой. От него можно было много ожидать еще тогда, когда он укротил Буцефала, но теперь эти надежды подкрепились стараниями многочисленных учителей и воспитателей. Мудрость Аристотеля развила его интеллект, он уже показал себя способным наместником. Так называемое «Путешествие Александра», краткий латинский обзор правления царя, созданный в IV веке н. э., представляет одно из самых запоминающихся описаний Александра, точно соответствующее образу юноши, который прибыл к Филиппу[508]. Его волосы, как пишет анонимный автор, были густыми и зачесанными назад от лица, что отражало его любовь к быстрой верховой езде. У него были выступающий лоб с несколько орлиным носом и резкое, вызывающее выражение лица. Как и отец, он был среднего роста, с тонкими конечностями, но с мускулистым телом. В бою он показал отличную координацию и скорость, будучи неутомимым бегуном и сильным метателем копий. Другие описания упоминают его «тающий взгляд» (вероятно, ускользающий) и светлую кожу с загаром на лице и груди. Его тело источало сладкий запах, возможно выдавая пристрастие к дорогим специям и ароматам. Он был быстрым в движениях и обладал хрипловатым голосом[509]. Может быть, у него уже появились неровные бакенбарды, присутствующие на более поздних портретах, хотя, скорее всего, он был чисто выбрит. В целом древние авторы утверждают, что он обладал природной красотой, но в его внешности было нечто тревожащее[510].

Греческий писатель Дион Хризостом, живший во времена римского принципата, сравнивает молодого Александра с породистым щенком, который не выносит, когда хозяин уходит на охоту без него[511]. Филипп, по его словам, пытался отговорить сына от участия в походе, но тщетно: Александр не мог держаться в стороне[512]. Царевича могли сопровождать некоторые его друзья, возможно, другие молодые люди, проходившие последний год обучения у царя. Эта группа знатных юношей приехала на восток, чтобы познакомиться с реалиями жизни во время военной кампании, жизни, к которой их готовили с самого детства.

К ДУНАЮ

После неудачи с осадой Перинфа, Селимбрии и Византия Филиппу нужно было восстановить боевой дух своих войск. Он выбрал целью скифов, обосновавшихся вокруг дельты Дуная и южнее, – с афинянами можно было разобраться позже, когда сложатся благоприятные обстоятельства. Однако, прежде чем двинуть армию на север, ему нужно было вывести флот из Пропонтиды. Филипп сделал это, следуя своей обычной манере. В руки врага попало письмо, адресованное Антипатру, находившемуся в Пелле. Там сообщалось, что Филипп направляется обратно во Фракию, чтобы подавить восстание, и Антипатр должен как можно скорее присоединиться к нему. «Фальшивые новости» отвлекли афинян, и они вывели свои боевые корабли из Пропонтиды. Воспользовавшись этим, македонские суда беспрепятственно ускользнули обратно в более безопасные воды[513].