Молодой Александр

Говорят, доблестью и решимостью скифы превосходили македонян, но это не могло их спасти. Атей был убит, и Юстин сообщает, что Филипп выиграл битву благодаря хитрости[525]. Однако римский историк Фронтин предполагает, что ключевым фактором стала дисциплина македонского войска[526]. Филипп, пишет он, разместил самую надежную кавалерию в тылу и приказал казнить любого македонского воина, который попытается бежать с поля боя. Смерть в схватке с врагом была достойнее гибели от рук товарищей, и так македонянам удалось разгромить скифов. Роль Александра во время этой битвы не зафиксирована, но он мог находиться в рядах кавалерии, которой было поручено поддерживать порядок. Победа не принесла много серебра или золота, кроме того, что можно было содрать с мертвых, но Филипп был вознагражден другой добычей: его армия захватила в плен 20 тысяч женщин и детей, такое же количество породистых кобыл и большое стадо крупного рогатого скота[527]. Остальные скифы, вероятно, отступили за Дунай, и геты вернули себе контроль над регионом. Примерно в то же время Филипп взял шестую жену, некую Меду, дочь местного гетского царя Котеласа, который отдал за ней богатое приданое, и еще одну трофейную жену или, скорее, наложницу в дополнение к царскому гарему[528].

Армия начала долгий переход обратно в Македонию, темп замедлился из-за многочисленной живой добычи; двигались, вероятно, на запад вдоль Дуная. Но эта часть обратного пути неизбежно была сопряжена с опасностью. Путь домой пролегал через земли грозного племени трибаллов, которых одни авторы относят к иллирийцам, другие – к фракийцам. Они потребовали долю македонской добычи в обмен на безопасный проход. Филипп, естественно, отказался. Это решение едва не стоило ему жизни. В последовавшей битве он был тяжело ранен в руку, в бедро ему попало копье, причем удар был такой силы, что убил под ним коня[529]. Все подумали, что он мертв, и в суматохе трибаллы захватили большую часть скифской добычи[530]. Затем армия беспорядочно двинулась обратно в Пеллу. Филиппу суждено было охрометь на всю оставшуюся жизнь, но Александр пытался поддержать его боевой дух, говоря: «Ободрись, отец, и продолжай свой путь, радуясь, чтобы на каждом шагу вспоминать о своей доблести»[531]. Несмотря на пережитые трудности, опыт военной кампании сблизил отца и сына.

Впереди у Александра было несколько напряженных лет: он был назначен наместником, основал свое первое поселение и сражался против медов, скифов и трибаллов. Вскоре он столкнулся с новым грозным противником. Война за Фракию закончилась, война за Грецию только начиналась.

Глава 6. Дорога на Херонею

Пока Филипп находился во Фракии, Амфиктионическая лига в Дельфах (она же Дельфийский союз), как обычно, занималась своими делами, управляя святилищами Аполлона и собираясь два раза в год – весной и осенью. Но среди членов Лиги тлело недовольство, оставшееся после окончания последней Священной войны и усугублявшее вековую вражду между городами-государствами. На осеннем собрании 340 года до н. э. локры[532] из Амфиссы, города, расположенного к западу от Дельф, обвинили афинян в нарушении благочестия и попытались наложить на них штраф в 50 талантов[533]. Само преступление было довольно безобидным. Афиняне совершили ошибку, посвятив несколько щитов – старых трофеев времен персидских войн – новому храму Аполлона в Дельфах до того, как он был освящен. Но главным камнем преткновения стала добавленная к посвящению подпись, гласившая: «Афиняне от мидийцев [персов] и фиванцев, когда они воевали против Эллады»[534]. Слова были подобраны неудачно и напоминали о темном для фиванцев периоде истории, когда они «мидизировались», выступая в качестве союзников персидского царя. Обвинением в бесчестии жители Амфиссы, вероятно, попытались снискать расположение фиванцев.

Эсхин был среди афинских посланников, направленных в Дельфы для урегулирования конфликта, и едва он начал защищаться от обвинения, как один из амфиссийцев, которого оратор назвал «непристойным типом… невежественным человеком», прервал его и начал оглашать длинный список обид на афинян[535]. Эсхин вынужден был выслушивать оскорбления и постепенно все больше раздражался. Когда ему наконец дали шанс опровергнуть сказанное, он использовал свои превосходные ораторские способности, чтобы из обвиняемого превратиться в обвинителя. На площадке для собраний, в верхней части города Дельфы, возвышающегося над прибрежной равниной Кирры, или Крисы, – священной земли Аполлона, – Эсхин указал членам Лиги на амфисские постройки, со всей очевидностью незаконно возведенные на священной земле. Кроме того, локры из Амфиссы обнесли стеной священную гавань, которой было запрещено пользоваться, и Эсхин напомнил, что ходят слухи: жители Амфиссы собирают дань с кораблей, привозящих товары.