Молодой бог (СИ)

И, о, как это было приятно. Особенно после трагедии, постигшей меня. Трагедии гадкой реальности.

Я развернулся на пятках и зашагал куда глаза глядят, оставив Джима «разбираться со своими бзиками самому».

Толпа нарастала. Я просочился в неё, и дал этому потоку нести меня всё дальше и дальше, среди блестящих нарядов, фальшивых улыбок, сладострастных взглядов и вони притворства. Заметив группу особенно громко общающихся людей, я сделал вывод, что хотя бы один из них американец. Точно, тот, что с рыжей бородкой. Никаких приличий, стоит слишком близко к остальным, общается так, словно все его визави — старинные друзья. А впрочем, может так и есть. Сейчас мы всё разузнаем.

Я взял мартини с подноса официанта, чью голову венчал венок, как у греческих выдающихся людей. Тематика вечера стала мне ясна. Мы в античном саду Нерона. Но где же вино?

Я решил ничего не планировать заранее. Если я хочу правильно сыграть, импровизация — вот мой компас. Шёл я медленно, удивительно медленно, даже мучительно (для самого себя). Вопрос: на какой крючок ловить американца? На своё тело и обаяние или же на обстоятельства, приукрашенные моими речами?

Продолжая вышагивать, я сделал пару глотков. Вдруг я заметил того самого азиата, внимание которого привлёк ещё у входа. Тот стоял ко мне лицом, так что я был в его поле зрения. И он снова меня заметил. Прервав свою реплику, он ввёл в замешательство всю компанию. Все обернулись в мою сторону. Я предстал в выгодном мягком розовато-фиолетовом свете. С бокалом мартини и в хорошем костюме, я наверняка произвёл благоприятное для моей миссии впечатление. Все они тоже были красивы: дамы в красных, золотых платьях с голыми спинами; джентльмены эффектно постриженные и обтянутые в дорогие пиджаки. Ничего нового. Однако, немного странно, что организатор не сообщил всем, что вечер тематический. Было бы неплохо, будь все в костюмах императоров и императриц. Что-то вроде вечеринки в 20-х.

С моей стороны было бы грубостью просто так войти в их круг, я бы всё испортил. Поэтому, сделав ещё один театральный глоток из бокала, я как ни в чём не бывало возобновил свой неспешный шаг. Но не успел я и метра пройти, как чья-то рука открыла мне доступ к новой локации. Эта рука, разумеется, принадлежала заинтересовавшемуся мной мужчине.

Как я и ожидал, он начал с пары сальных комплиментов, но свою задачу по затаскиванию в свою компанию выполнил. Каждый получил от меня улыбку, но американцу я улыбнулся чуть шире и встал ближе.

— Вы англичанин? — такого вопроса я не ожидал. — Прошу прощения за мой нескромный вопрос. Майлз Кингсли. — американец протянул мне руку. Я заметил, что и волосы у него были тоже рыжие, а на лице присутствовали чуть заметные из-за освещения веснушки. — Конгрессмен США.

Я пожал ему руку в ответ.

— Эдвард Мориарти. И отвечая на ваш нескромный вопрос, да, я англичанин, но лишь наполовину.

Улыбка мужчины меня привлекла. Она не была лживой.

— Всему виной ваша открытость. — сказал американец. — Почти все англичане удивительно холодны и держат лишнюю дистанцию даже при личном разговоре.

Да, это правда. И их очень бесит американская привычка влезать в личное пространство.

— Предполагаю, это объясняется самим положением острова, лежащего на расстоянии от всех континентов. — мне понравилось, что мы тут же завели разговор. Я был даже удивлён такому повороту. Этот американец отличается от всех тех, с которыми я имел дело.

Майлз Кингсли рассмеялся.

— А ваша фамилия, мистер Кингсли, довольно англосакская. — заметил я.

Ещё одна улыбка. Я в миг потерял интерес к остальным присутствующим, по кругу называющим свои имена и должности. Меня что-то зацепило в этом рыжеволосом жителе Нового Света.

— Вы верно подметили. — он чуть наклонился ко мне, потому что зал стал наполняться громкой музыкой. — Корни моей семьи тянутся к этому загадочному зелёному островку.

Эти слова обидели бы мой дух патриота, услышь я их от любого другого высокомерного американца, но этот, хоть и был политиком, отзывался о моей стране, как о чём-то тёплом, о ком-то живом и любимом. О старом псе, лежащем на солнце и виляющем хвостом. О песне, что никогда не забывается. О сундуке, который по прошествии лет манит окунуться в прошлое.

Мужчина продолжал свой рассказ о том, что связывает его и Англию. Мы чуть отделились от остальных. Я слушал, иногда отвлекаясь на сердце, что так странно заныло, ускорив темп.

Я был очарован и на несколько минут позабыл кто я, что здесь делаю и что намереваюсь. А так же я потерял всё своё лицо, отдавшись эмоциям (где-то Сайло ван-Дамм разочарованно качает головой).

Нас прервал тот азиат. Он выглядел слегка разочарованным и нетерпеливым.

— Ох, прошу прощения. — спохватился конгрессмен, глянув на вклинившегося в нашу беседу. — Я украл этого юношу, что вам так понравился. Иногда я слишком увлекаюсь рассказами.

Я не успел собрать лицо по кусочкам, поэтому вся моя маска разрушилась. Выглядел я сейчас сбитым с толку и очень уязвимым. Чёртовы эмоции.