Молодой Бояркин

по объекту, высказав все, что накопилось. Проработав всю жизнь в управлении, он больше

робел перед рабочими, чем перед начальством. Через пятнадцать минут Котельников понял,

что в обкоме с ним говорили не грубо, как показалось вначале, а даже ласково и что, во

избежание куда более крупных неприятностей, нужно срочно переводить объект в разряд

первоочередных. Необходимо: 1. Обеспечение строительными материалами взять под

личный контроль. 2. Распорядиться, чтобы всем строителям и командированным с

нефтекомбината продлили сроки командировок до окончания строительства. 3.

Распорядиться о прекращении ненужных поездок в город, попытаться организовать привоз

части заработной платы (аванса) прямо на место. 4. Укрепить руководство на объекте.

Прораба Пингина от должности отстранить.

Вот после этого-то визита и началось оживление. В день приезда Котельникова на

объекте не было кирпича, но уже на следующий день вместо обычных красных кирпичей

подвезли машину огнеупорных, и пока Пингин раздумывал, что с ними делать, легковая

машина управления треста привезла для укрепления руководства начальника СРСУ Виктора

Николаевича Хромова, который, не колеблясь, приказал вложить эти кирпичи в стену. Игорь

Тарасович оторопел. Его попросту сразило то, что не по назначению были использованы

дорогие кирпичи, а еще больше то, что из-за большей ширины этих кирпичей из стены выпер

ступенчатый карниз, не предусмотренный никаким проектом.

Командированные с нефтекомбината впервые видели Хромова, которого боялись все

строители треста. Он был маленьким, как обрубок, поэтому носил остроносые туфли на

высоком каблуке и узкие брюки со стрелками. Сами строители привыкли, что он всегда

руководил из кабинета, в котором они бывали только "на ковре", и теперь приглядывались,

каков начальник "на самом деле". Хромову тоже было предписано не выезжать из Плетневки

до самого пуска объекта, и распоряжаться он взялся решительно и властно. В первый же день

его приезда все безропотно работали дольше положенного, сильно устали и после работы

поехали искупаться в Длинное озеро. В общежитие ушел лишь Игорь Тарасович. Хромов

поехал вместе со всеми, но в кабине. И когда на озере он стянул свои брючки, то под ними

оказались вполне человеческие широкие черные сатиновые трусы и белые, как молоко, ноги.

К, тому же, плавал он только "по-собачьи" и боялся глубины. Всем стало ясно, что он не

супермен и что с ним можно сработаться.

Игорь Тарасович пока еще не знал о том, что он работает в Плетневке последние дни.

Он снял, наконец, свою солдатскую телогрейку и на некоторое время активизировался,

разъясняя начальнику по чертежам детали, которых тот мог не знать. Но ни этого темпа, ни

постоянных, более выгодных, но грубых отступлений от проекта, Пингин не выдержал – в

его организме ослабли какие-то нити, он стал ходить тяжело и грузно и, продержавшись без

телогрейки три дня, простыл под ясным весенним солнцем.

* * *

Через две недели после поездки в город Бояркин получил еще одну телеграмму

"срочно выезжай". Конечно же, ничего страшного там не случилось, но надо было ехать,

иначе Наденька могла выкинуть что-нибудь интересное – например, приехать сюда с

Коляшкой со своим большим животом и пойти разбираться с той "бабой", с которой путается

ее муж.

Телеграмму Бояркин получил в обед и, вернувшись, на объект, сразу же сообщил о ней

Хромову.

– Поедешь через неделю, – сказал, как отрезал, тот. – Я сейчас не могу отпускать

рабочих. И так срываются все сроки.

– Так вы же не знаете, зачем мне нужно, – удивленно сказал Николай.

– Я сказал, поедешь через неделю!

Бояркину и самому не хотелось уезжать, но безразличие Хромова взбесило его.

– Да пошел ты к черту! – жестко сказал он, сузив глаза, и швырнул на доски верхонки,

которые, высохнув за обед, пыхнули облачком пыли от цементного раствора. – Если ты так

рассуждаешь, то я бросаю работать сегодня же! Сейчас!

– Убирайся к чертовой матери!

– Чао!

– Вообще убирайся, понял?

– От такого руководителя с удовольствием.

Бояркин тут же решил, что уедет сегодня вечером. Для этого надо было лишь сбросать

в рюкзак свои шмотки и сдать книги в библиотеку. Время еще было, и Николай пошел

сначала искупаться в Длинное озеро. Немного отойдя от кормоцеха, он оглянулся и увидел

Романа Батурина, недоуменно наблюдающего за ним. Роман стоял на лесах с мастерком в

руке, по пояс возвышаясь над еще мокрой кладкой, сделанной до обеда при помощи

Бояркина. Николай ясно представил, какая будет у него сейчас работа, как она закончится

вечером и как все рабочие пойдут "по домам". Этот привычный ход событий для Николая

окончился, и в душе даже защемило. "А, к черту! – подумал Бояркин и с отчаянием махнул

рукой, словно отрубая последние нити. До Длинного озера напрямик было чуть больше двух

километров. Сначала Николай пошел быстрым шагом, потом побежал, и легко, без передыха,

покрыв все расстояние, остался доволен своей легкостью.

На песке, хорошо промытом дождями, загорали десятиклассницы. Все были с

книжками. Очень скоро девчонки уезжали в город, и загар был просто необходим. Бояркин