Молодой маг Хедин

Она оставалась близкой и далёкой, всё вместе. Мы встречались в Замке Всех Древних; в Джибулистан я сам заказал себе дорогу. А когда оказывались вместе в зале совета, в книгохранилище, в трапезной — улыбались друг другу, Сигрлинн почти всегда подходила первой, кивала, заговаривала о пустяках. Я не знал, что делать и как отвечать, терялся и краснел, сам не знаю почему. Сигрлинн начинала язвить, тонко, не без яда. Подшучивать и вышучивать она умела всегда — а я не понимал, зачем она это делает…

И да, она оставалась Светлой. Свет был всюду в ней и вокруг неё, и, быть может, оттого мне ещё больше хотелось овладеть тайнами «ничейной» Тьмы.

Но Хрофт и в самом деле указывал дорогу. А ещё её указывал и Ракот. Уже тогда, как я понимаю теперь, он задумал небывалое, «предерзейшее» — свергнуть Молодых Богов.

Зачем ему это потребовалось? — даже сейчас, множество веков спустя, Ракот по-прежнему говорил об этом без всякой охоты. Мол, чего ворошить прошлое, тем более неуспешное?

Но я понимаю, что моего названого брата завораживала и манила грандиозность, небывалость задачи. Молодые Боги не сделали ему ничего особенно плохого, разве что в один прекрасный день постарались положить предел его особо рьяным изысканиям в близких к Хаосу областях. Собственно говоря, с этого и началось так называемое «Первое Восстание» Ракота, название не совсем верное, потому что никакого отдельного «Второго Восстания» не было; так стали называть то всеобщее наступление, в которое перешёл новоявленный Владыка Тьмы, отразив первый натиск на свою цитадель. Именно тогда, в те дни, он и добился наибольших успехов, трижды штурмовал Обетованное, но на последний рывок сил уже не хватило — или же и не могло хватить изначально.

Но речь об этом ещё впереди.)

Он говорил хорошо и горячо, молодой маг Хедин. Тьма, тьма, тьма — постоянно повторялось в его речи. А Отец Дружин невольно думал в тот миг о великом волке, Фенрире, что скрылся где-то в междумирье и затаился, ожидая своего часа. У злосчастного сына Локи, несостоявшегося убийцы бога Одина, хватило соображения не жрать всё вокруг себя, привлекая внимание новых хозяев Упорядоченного. Конечно, Локи — «не ас и не ван», но асы приняли его, он сам, собственными силами сделался богом огня, пламя признало его власть над собой, но оно же и сделалось частью его натуры.

Истинный маг Ракот стремительно шёл по тому же пути. Власть над первозданной стихией завораживает, и ты сам не замечаешь, как, повелевая ею, становишься с нею единым целым.

Тьма поведёт Ракота одной-единственной дорогой. Она не может не бороться со светом, ибо их борьба — один из перводвигателей сущего. Но Ракот, его судьба, его война, ещё не начавшаяся, но неизбежная, — не более чем средство. Ракот не может победить, как Свет не может победить Тьму, а та — Свет. Однако те, кто связывает себя с тем или иным, проиграть вполне могут.

Впрочем, Ракот — всего лишь орудие. Хедин же — оружие. Оружие единственное и главное, и ошибки тут невозможны.

— Тьма Тьмою, — проворчал, поднимаясь, Отец Дружин и брякнул обратно на стол тяжеленную пивную кружку. — Сдаётся мне, нас опять с тобой ждёт странствие.