Молодой Маркс

Зачинателем второго, философско-политического, направления выступил Арнольд Руге. Возглавив «Галлеский ежегодник», Руге поначалу предполагал сделать его весьма умеренным. Он пригласил сотрудничать в журнале не только Штрауса, Фейербаха и других радикальных гегельянцев, но и таких умеренных, как Хинрикс и Ватке, и даже правого Лео. Однако отовсюду стали поступать статьи, проникнутые радикальными идеями. Заслуга Руге в том, что он превратил журнал в трибуну этих идей. Связывая религиозную борьбу с политической, он, в противоположность Бауэру, видел в первой средство для решения политических проблем, а не наоборот. Таким образом, философской борьбе младогегельянцев против католицизма он придал политический характер.

Мозес Гесс

Наряду с этими направлениями вскоре в младогегельянстве стало вырисовываться третье – утопически-социалистическое, характерным представителем которого стал Мозес Гесс. Сблизившись в конце 30-х годов с младогегельянцами, он воспринял их стремление связать философию с жизнью, но, в отличие от Бауэра и Руге, не ограничивал действительность религиозной и политической сферой, а включал в нее и социальные проблемы. Причем социальный вопрос Гесс выдвинул на первый план, связав гегелевскую философию с французским социализмом, и тем облегчил младогегельянцам путь к гуманизму и коммунизму. Но, как и большинство младогегельянцев, в своей попытке слить спекулятивную философию с действительностью он двигался от объективного идеализма к субъективному, от Гегеля к Фихте. Поэтому, независимо от своих намерений, Гесс не смог выйти за рамки спекулятивных построений и остался в философии идеалистом, а в социальных воззрениях – утопистом.

Выражая различные стороны позиции младогегельянцев, воззрения Бауэра, Руге и Гесса содержали тот или иной элемент истины. Но ни в отдельности, ни в совокупности они не давали конкретной истины, правильного понимания действительности. Наиболее верный путь к этому пониманию был найден лишь Марксом и Энгельсом[8], взгляды которых развивались в данный период в направлении революционного демократизма.

К вершинам науки: докторская диссертация

В первый период своего участия в младогегельянском движении, со второй половины 1837 г. до середины 1841 г., Маркс более активно проявлял себя при разработке философских, нежели политических, вопросов и был ближе к Бауэру, чем к Руге. Основной результат его деятельности в этот период составляет докторская диссертация на тему «Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура».

Чтобы понять будущее, надо знать прошлое

На первый взгляд тема сугубо академическая. Но это только на первый взгляд. Заслуга юного Маркса в том, что он сумел увидеть глубоко актуальное ее содержание. В самом деле, Демокрит – классик древней философии, родоначальник одной из важнейших школ в ней; в этом смысле он занимает в философии древности такое же положение, как Гегель в новейшее время. Эпикур – выдающийся последователь Демокрита, внесший немало нового в учение основоположника школы; в этом смысле его положение аналогично положению наиболее выдающихся последователей Гегеля – современников молодого Маркса. Следовательно, если выяснить законы, по которым развивалось отношение Эпикура к Демокриту (на примере соотношения их натурфилософских учений), то можно лучше понять отношение гегельянцев к Гегелю и предвидеть судьбу их учения. Более того, если изложение каждой системы связать с ее историческим существованием, то можно установить общность в тенденциях развития самих исторических эпох – эпохи Демокрита – Эпикура и современной эпохи – и тем самым проникнуть в тенденции современной эпохи. Таков сокровенный смысл докторской диссертации Маркса[9].

Эпоха Эпикура и эпоха Демокрита

Сопоставляя натурфилософию Эпикура с натурфилософией Демокрита, Маркс признает, что в основе той и другой лежат одни и те же принципы: все вещи в мире суть лишь различные комбинации атомов, движущихся в пустоте. Но, в противоположность всем предшествующим историкам, Маркс доказывает, что отсюда вовсе не следует, будто Эпикур просто повторял учителя: Демокрит превозносил конкретные науки, а Эпикур считал, что они не содействуют достижению истинного совершенства; первый подчеркивал необходимость, а второй – случайность.