Молодые и злые (СИ)

Первый раз это произошло через две недели после того, как ушел Максим. Спустя долгие дни бесполезных разговоров, семейного анализа ситуации, любительской психотерапии, от которой девушка только глубже погружалась в себя, Дзюба просто пришел к ней домой и, поставив на стол, заваленный пустыми бокалами и недокуренными косяками, бутылку «Чиваса», остался до утра. Они почти не разговаривали в ту ночь, лишь пили виски, курили марихуану и занимались сексом почти без остановки. Кира была в удручающем состоянии, изнуренная кровоточащей раной в груди и неутихающей ни на мгновенье ноющей болью, и он нашел единственный способ достучаться до нее, заполнить эту зияющую пустоту хотя бы на время, согреть ее дрожащее от холода и страха любимое тело своим теплом. Она плохо понимала, что делает, но инстинктивно схватилась за его сильные руки, не дающие ей упасть в пропасть. Громова до сих пор считала, что именно та ночь уберегла ее от необратимого фатального решения, которое с каждым днем одиночества подступало все ближе. Его любовь, горячее дыхание и ненасытная страсть вернули ей желание жить. Хотя бы ради него.

Они ни разу не говорили о том, что произошло между ними той ночью. Не сговариваясь, они вернулись к своим обычным отношениям, наполненным шутками и нежностью, придирками и ссорами, невысказанными признаниями и молчаливыми отказами.

Второй, и до сих пор последний раз, это произошло после прошлогоднего скандала, когда Кристина забрала детей и уехала к родителям, не желая даже вступать в переговоры с неверным мужем. Тогда уже Кире пришлось вытягивать своего друга из омута, прибегая к проверенному и безотказному методу.

Это был его способ говорить ей «люблю», это была ее манера отвечать ему «я с тобой». Никто не знал об этом, даже самые близкие друзья, и ни у одного из них не было никакого желания распространяться. Кира искренне не считала себя его любовницей, учитывая эпизодичность их интимной связи, и даже не чувствовала особых угрызений совести перед Кристиной, а Артём слишком уважал и боготворил ее, чтобы предложить ей делать это чаще. Они не обсуждали и не анализировали свои отношения, просто хранили свой маленький секрет, который делал их еще ближе, если это вообще было возможно.

- Где? – глухо спросил Дзюба, переворачивая ее на спину и придавливая к кровати своим телом.

- В сумке, – хрипло ответила Громова, которая в силу своего фривольного образа жизни никогда не путешествовала без пачки презервативов в чемодане.

Мужчина рывком стянул с нее шорты и, подмяв под себя, ворвался без подготовки и предупреждения, сразу на всю длину, с непривычки делая больно. Кира инстинктивно подалась назад, но он вжал ее в кровать, не давая пошевелиться, резко толкаясь внутри нее, заставляя принимать себя и подстраиваться под свой внушительный размер.

В их сексе не было флирта и улыбок, не было обольщения и ласковых слов, почти не было нежности. Он был грубым и несдержанным, со злостью вламываясь в податливое женское тело, с каждым движением и прикосновением доказывая свое первобытное право обладания ею. Она отвечала ему всей лаской, на которую была способна, безропотно отдаваясь ему во власть и признавая его силу и превосходство. Он оставлял на ее светлой коже красные отметины, причинял боль и до крови терзал распухшие губы, будто наказывал за все ночи, проведенные не с ним, за все ласки, подаренные другим мужчинам, которые те никогда не смогут оценить, за безумную больную любовь, которую она так расточительно отдает другому.

Артём крепко держал ее за голову, не давая отвернуться, и неотступно смотрел в глаза, ловя каждое их выражение. Он наблюдал, как слезы, выступившие от неожиданной боли постепенно высыхают, как взгляд туманится от пришедшего ей на смену наслаждения, как приоткрывается ротик, обнажая ровный ряд блестящих зубов, жадно ловя воздух, как она прикусывает нижнюю губу, извиваясь под ним и стараясь сдержать стон, как расширяются ее зрачки при первых подступах оргазма.

Кира закинула голову назад и, хватаясь за спинку кровати, выгнулась ему навстречу, сжимая его внутри себя. Ее стон смешался с его рычанием, когда, уткнувшись ей в шею, он последний раз дернулся, заходясь мелкой дрожью по всему телу, и затих, тяжело дыша ей в волосы. Девушка обняла его, нежно поглаживая широкую спину, которую так боялась расцарапать в забытьи, и поцеловала в плечо.