Молодые и злые (СИ)

- Ей за это не влетит? – показывая серию шуток про комментаторов сидевшему рядом и пытающемуся одной рукой застегнуть ремень безопасности Вадику, спросил Артём. – Все-таки государственный канал…

- Это же Громова, она всегда так работает, – пожал плечами Климов, наконец, защелкнув упрямый замок. – Они знали, на что шли, когда нанимали ее.

Дзюба улыбнулся и, засунув в уши наушники, снова опустил глаза к экрану смартфона. За каждой строчкой, за каждый изображением, за каждым авторитетным мнением и репортажем он видел ее руку, ее сосредоточенный цепкий взгляд, ее мастерство и неизменную уверенность в своей правоте. Футболист верил в Киру, как другие верили в Бога, безоговорочно признавая ее профессионализм, умение принимать правильные решения, брать на себя ответственность за результат. Он не просто надеялся, он точно знал, что для Киры Громовой нет непосильных задач и безвыходных ситуаций, что, пока она рядом, с ним не может случиться ничего такого, что она не смогла бы исправить. Она была самым сильным человеком из всех, кого он знал, и вместе с тем, – самым несчастным.

Артём хорошо помнил, как впервые увидел ее. Он зашел в кабинет Марата, чтобы уточнить время съемок для новых билбордов, и застал там незнакомую девушку. Симпатичная длинноногая азиаточка сидела на столе директора по маркетингу «Зенита» и что-то возбужденно доказывала, тыкая тонким пальцем в документы, разложенные на столе. Салимов представил их друг другу, и Дзюба не нашел ничего лучше, как в шутку спросить, не входит ли тайский массаж в перечень услуг нового рекламного агентства. Она смерила его таким холодным и надменным взглядом резко сужающихся к уголку глаз, что футболист чуть не подавился собственным языком и уже пожалел, что вообще сегодня вышел из дома. Затем девушка отвернулась к Марату и с улыбкой продолжила разговор низким слегка хриплым голосом так, будто Артёма и вовсе не было в комнате:

- Вот видишь, а ты еще спрашиваешь, зачем столько закладывать на личный пиар. Чем ниже уровень бренда, тем выше бюджет. Ты же хочешь, чтобы я показала людям «Ситроен» и заставила их думать, что это «Инфинити»?

Они стали видеться довольно часто. Кира присутствовала почти на всех интервью и съемках, полностью взяла под свой контроль видео-канал и Инстаграм клуба, регулярно появлялась на тренировочной базе и даже на играх. Артем считал новую пиарщицу слишком надменной и самоуверенной и при каждой возможности старался сбить с нее спесь и поставить в тупик очередной шуткой или подколом. К его сожалению, девушка всегда находила, что ответить, раз за разом оставляя в дураках его самого и продолжая смотреть на форварда, да и на всех остальных футболистов, как воспитатель в детском саду смотрит на милых, но неразумных детей. Всем своим видом она подчеркивала разницу между ними, и сравнение всегда было не в пользу спортсменов. Чем больше Дзюба наблюдал за ней, тем яснее понимал, что девушка совершенно не в его вкусе. Постепенно привыкнув к экзотичности ее внешности, которая бросилась в глаза при первой встрече, он стал замечать другие особенности, которые считал скорее недостатками, – чересчур высокий для девушки рост, который она подчеркивала неизменными десятисантиметровыми каблуками, длинные, но слишком худые ноги и руки, создающие негармоничные пропорции фигуры, широкие, словно у пловчихи, плечи, низкий прокуренный голос. Он видел все это, но не смотреть все равно не мог. Взгляд почему-то автоматически цеплялся за нее и не желал переключаться вопреки воле хозяина.

Через некоторое время Артём стал ловить себя на том, что инстинктивно ищет ее везде, куда бы ни пришел. Стоило где-то послышаться ее хриплому отрывистому смеху или звонкому стуку ее высоченных шпилек о кафельную плитку пола, как он тут же прекращал разговор и оборачивался в надежде увидеть ее. Стоило ему завидеть в конце коридора ее тонкую, почти всегда одетую в черное, фигуру, как время останавливалось, выдавая ему картинку будто в замедленной съемке. Как завороженный, он наблюдал за тем, как она приближается к нему, на ходу отдавая четкие и резкие указания вечно семенящей за ней и отстающей на полшага помощнице, как привычным жестом откидывает с плеча длинные темные волосы, как машинально кивает ему, не отвлекаясь от разговора по телефону, кривя накрашенные красной помадой губы в бездушной профессиональной улыбке. Он выдавал очередную шутку, привлекая к себе внимание, а она, не задумываясь, припечатывала его ответом к стене, вызывая одобрительный гогот и поддержку его собственных товарищей. Их стиль общения постепенно устоялся в этой вечной словесной перепалке, которая, казалось, уже стала доставлять удовольствие обоим.