Молодые львы

Примерно полчаса они мчались на северо-запад. Колея петляла средь невысоких дюн и островков жесткой травы. Вспышки становились все ярче. Изредка им попадались то сгоревший танк, то разбомбленный грузовик с вывернутым коленвалом, нацеленным в небо, словно ствол зенитки. Встречались и новые могилы, наскоро вырытые, с винтовками, воткнутыми штыком в песок. На прикладе обычно висела пилотка или каска. Хватало и сбитых самолетов, почерневших от копоти, с переломанными крыльями, погнутыми лопастями пропеллеров. Последние лучи луны тускло отражались от металлических поверхностей. Но живых людей они встретили лишь значительно севернее, на дороге, тянущейся на запад. Там они наткнулись на целую колонну: грузовики, бронеавтомобили, разведывательные машины, тягачи, мотоциклы медленно двигались по узкой дороге в клубах пыли и выхлопных газов.

Гарденбург пристроился сбоку, практически вплотную к колонне, чтобы не подорваться на мине, поскольку в последних боях местность эта несколько раз переходила из рук в руки, а мин не жалели ни немцы, ни англичане. Неожиданно лейтенант остановил мотоцикл, и Кристиан чуть было не свалился на песок, однако Гарденбург успел повернуться и поддержать его.

– Спасибо вам, – вежливо сказал Кристиан. Его вновь начал бить озноб, застучали зубы, едва не отхватив распухший язык.

– Можешь сесть в один из этих грузовиков! – крикнул Гарденбург, энергично обведя рукой (зачем тратить столько энергии, подумал Кристиан) проползающую мимо колонну. – Но я бы не советовал.

– Как скажете, господин лейтенант. – Кристиан натянуто улыбнулся, словно пьяный, которого каким-то ветром занесло на изысканный, но довольно занудный пикник.

– Я же не знаю, какой они получили приказ! – кричал Гарденбург. – Они в любой момент могут остановиться и принять бой…

– Разумеется, – согласился Кристиан.

– Самое верное дело – иметь собственный транспорт, – продолжал Гарденбург.

Кристиан не находил слов, чтобы поблагодарить лейтенанта. Какой же он все-таки добрый, так подробно все объясняет.

– Да, – кивнул Кристиан, – да, конечно.

– Что ты сказал? – прокричал Гарденбург, потому что ответ Кристиана заглушил проезжавший мимо бронеавтомобиль.

– Я сказал… – Кристиан замялся, он уже не помнил только что произнесенных слов. – Я с вами согласен. – Он кивнул. – Абсолютно согласен.

– Это хорошо. – Гарденбург развязал платок на шее Кристиана. – Лучше закрыть лицо от пыли. – И он начал завязывать узел на затылке сержанта.

Но Кристиан отстранил руки Гарденбурга.

– Извините. Один момент.

Он наклонился в сторону, и его вырвало.

Солдаты в проезжающих грузовиках не удостоили взглядом ни его, ни лейтенанта. Они смотрели прямо перед собой, словно участники торжественного парада, привидевшегося умирающему. Их лица напоминали каменные маски.

Кристиан выпрямился. Ему стало гораздо лучше, хотя неприятные ощущения во рту усилились. Он натянул платок под самую переносицу, прикрыв им всю нижнюю половину лица. Пальцы слушались плохо, но в конце концов ему удалось завязать узел на затылке.

– Я готов, – объявил он.

Гарденбург завязал лицо платком еще раньше. Кристиан вновь обнял лейтенанта за талию, мотор взревел, и мотоцикл влился в колонну, пристроившись за санитарной машиной, из оторванной двери которой торчали три пары ног.

Кристиан преисполнился самыми теплыми чувствами к несгибаемому лейтенанту. В закрывающем пол-лица платке он напоминал бандита из американского вестерна. «Я должен что-то сделать, – думал Кристиан, – как-то выказать ему свою признательность». Пять минут, трясясь в облаке пыли, он пытался найти способ продемонстрировать лейтенанту свою благодарность. Наконец в голове его начала формироваться идея. «Я расскажу ему, – подумал Кристиан, – о себе и Гретхен. Это все, что есть у меня за душой». Кристиан тряхнул головой. Глупо, думал он, глупо, глупо. Но теперь, когда идея оформилась, он никак не мог от нее избавиться. Кристиан закрыл глаза, стараясь думать о тридцати шести однополчанах, медленно закапывающихся в песок к югу от дороги, потом он пытался вспомнить, сколько пива, холодного вина, ледяной воды было им выпито за последние пять лет, но его так и подмывало крикнуть, перекрывая рев моторов: «Лейтенант, в отпуске, уехав из Ренна, я спал с вашей женой».

Колонна остановилась. На этот раз Гарденбург решил не съезжать на обочину, перевел мотоцикл на холостой ход и для равновесия поставил ногу на землю. «Сейчас, – думал Кристиан, теряя контроль над собой, – сейчас я все ему и скажу». Но тут из санитарной машины выскочили двое солдат, за ноги вытащили третьего и поволокли на обочину. Каждый шаг давался им с трудом, тело они держали за лодыжки. Кристиан уставился на них поверх платка. Солдаты опустили тело на песок и с виноватым видом посмотрели на Кристиана.

– Он уже умер, – пояснил один. – Чего везти покойника-то?

Колонна двинулась дальше, тронулась с места и санитарная машина. Солдатам пришлось догонять ее бегом, фляжки с водой нещадно колотили их по бедрам. Но в конце концов им удалось залезть в кузов через торчащие из дверного проема ноги.