Молох

— Интересное сравнение — в какой раз я поёжился. Хотелось оказаться сейчас где угодно, только не под ночным небом Питера. Величавым, бескрайним, но символизирующим собой апофеоз кошмара, какой только может случиться с человеком. — Допустим. К тому же история со съеденным человеком тому подтверждение, если опять таки верить слухам. Но что здесь произошло?

— Во-первых, слухи обретают реальность. Во-вторых, не зря зона парка, как и Апрашка, прозвана аномальной. Я не удивлюсь, если выяснится, что сюда бомбили прямой наводкой. Прошло время и под действием неизвестных нам законов началось гниение, сопутствующее образованию грибов. Чёрная живая плесень впиталась в воздух, стала частью его.

— Что ж тогда дозиметры молчат? — спросил я, а сам подумал, что район в близ Владимирской по логике то же должен являться одной большой зоной отчуждения, если Робби мне тогда говорил правду.

— Мне откуда знать? Плесень бывает и благородной. Может, всё её благородство ушло на победу над радиацией? И мы можем использовать грибы в медицине. Только нужно знать подход.

— Ладно, Склифосовский — после слов Белого Чулка к лаю одной собаки присоединились ещё несколько. — Как нам обмануть этот организм?

— Легко. Переждать ночь. Мы не видим плесень, так как она в воздухе и приняла цвет безлунной ночи. Как хамелеон, мать его за ногу. С наступлением утра вернёмся и посмотрим, что произойдёт. Дневной свет не обмануть, нежели свет фонариков. И не думаю, что организм, как ты его назвала, так уж повис над всей территорией парка.

— Хорошо, что за Интернационалистов Оно не заходит — меня вдруг охватила паника: «Где Чума?» Я огляделся. Боец по-прежнему стоял за моей спиной и безучастно глядел себе под ноги. А лай тем временем нарастал, не давая душевного покоя.

Во дворы никто из нас не хотел рисковать идти, так же как подниматься в высотки с сотнями и сотнями квартир, каждая из которых могла представлять опасность. По крайней мере, с вырванным кадыком просыпаться на утро никто не желал. Через дорогу по другую сторону мы заметили вывеску с суши-баром «Нэко». Судя по отколотому иероглифу между словами «БАР» и «НЭКО», ресторан имел отношения к китайцам или японцам. О сушах я прежде ничего не слышал. Да и выбора у нас как обычно не оставалось, несмотря на то, что путь преграждали четыре собаки Павлова. Стена на стену.

Я и не думал, что хищники нас смогут обдурить, воспользовавшись последней ночью, которую нам предстоит провести в городе. Первую псину застрелил Чума, когда та встала в стойку, брызжа изо рта кровавой пеной. Трое оставшихся метнулись по разные стороны, но отступать не было в их планах. Через некоторое время собаки Павлова ударили по нам сзади, когда мы того не ожидали. Даже тревожный молоточек диггера не сработал. Меня накрыла одна из тварей. Фонарик с оружием отлетели в сторону, сдав окружающую меня реальность в лапы кромешной тьме. Но перед тем я успел увидеть россыпь клыков, смыкающихся на моём лице.

Через миг я лишился носа.