Молот ведьм

Я неторопливо развернул материю и увидел блестящий серебряный амулет, изображавший некое существо с лицом женщины и телом змеи. Серебряная тварь обвивалась вокруг большого опала. Я перевернул амулет и вслух прочитал надпись с обратной стороны: «Слава Хагаф Искусительнице», – а Вассельрод размашисто перекрестился.

– Что скажете?

– Культ Хагаф, – молвил я задумчиво и еще раз повернул медальон. От него исходило слабое, но явственное тепло, и это не обещало ничего хорошего. – Я полагал, что всех сожгли давным-давно. Вот так неожиданность…

– И что это за тварь? – священник нервно переплел пальцы и громко щелкнул суставами. – Тьфу, ненавижу змей!

– Демон, – ответил я. – Обретает образ змеи, красивой девушки или чудовища с телом змеи и головой женщины. Появляется по призыву верных и, пребывая в нашем универсуме, должен питаться жизнью живых существ. Необязательно людей – это могут быть и животные, но непременно мужского пола. За это Хагаф способна отблагодарить – например, убить указанного человека. После ее укуса не остается никакого следа – ни физического, ни духовного, поэтому многие из знатоков полагают ее очень опасным демоном.

– А вы, господин инквизитор?

– Я – скорее нет, – ответил я после короткого раздумья. – Хагаф не злобна и не жаждет человеческой жизни. Не убивает просто из прихоти. Как я уже говорил, ее аппетиты можно удовлетворить живыми зверьми. И даже тех она не мучает. Просто моментально высасывает из них всю жизнь, все витальные силы. Опасность здесь в другом, господин настоятель. В том, чего желают вызвавшие ее…

– Вы хотите сказать, что люди – хуже демона? – спросил он с недовольством.

– Хочу сказать, что демоны как люди: у каждого свои предпочтения. Демонологи утверждали, что Хагаф не только физически подобна змее. Она любит хорошенько поесть, предпочитает всякие сладости, засахаренные фрукты, мед, сладкие вина… Также любит долго спать, греясь на солнце. В женском обличье вожделеет к мужчинам, но не обижает их, если ее не провоцируют. Однако изгнать ее непросто…

– Говорите так… так, словно почти ее любите…

– Я не люблю демонов, господин настоятель, – рассмеялся я, поскольку сама мысль об этом меня позабавила. – Но они существуют, и среди них есть более опасные и менее опасные. По моему скромному мнению, единственная угроза, которая связана с Хагаф, – это желания тех, кто ее вызвал. Я не говорю, конечно, что из-за убийства человека она будет хоть сколько-нибудь терзаться угрызениями совести, ведь с точки зрения почти бессмертного демона наша жизнь не стоит ни гроша. Но если призвавшие демоницу хорошо ее кормят, у Хагаф попросту не возникнет такого желания.

– Удивительно, – сказал он через минутку и снова сплел пальцы так сильно, что щелкнули суставы. – И как в таком случае вы намереваетесь поступить?

– Позвольте, я оставлю у себя этот амулет. И первое, что мне необходимо знать, – от кого вы его получили.

– Я не могу открыть вам этого из-за святой тайны исповеди, – сказал он прочувствованно.

Что ж, я знавал священников, готовых продать святую тайну исповеди за кубок хорошего вина, знавал и тех, кого приходилось отгонять прочь – так хотели поделиться секретами своих прихожан. Особенно – пикантными грешками, поскольку именно этот аспект человеческой жизни крайне привлекал наших богобоязненных священников.

– Для Святого Официума нет тайн, – сказал я ему. – И я готов напомнить, если вы подзабыли, папский эдикт касаемо этого вопроса.

– Знаю, конечно, знаю, но, видите ли, это так непросто…

Я терпеливо ждал, поскольку не сомневался: раньше или позже он расскажет мне все, что нужно знать. Так уж устроен мир, что инквизитору, хочет он того или нет, следует знать о грехах своих ближних. И обладать необычайной крепостью духа, чтобы выйти незапятнанным из сего гноевища.

– Я получил амулет от некоего дворянина, – медленно промолвил настоятель. – Зовут его – или, поскольку умер, упокой Господь его душу, – звали Якобом Хальбеном. Был у него здесь, в Касселе, каменный дом, хотя само поместье Хальбенов лежит за городом…

– Сейчас в доме кто-то живет?

– Дочка? – спросил он сам себя. – Да, кажется, дочка. Ванесса Хальбен – насколько мне не изменяет память.

– Поручите кому-нибудь, чтобы меня туда проводили.

– Конечно-конечно. Но, ради меча Господня, будьте осторожны, господин инквизитор, ибо эти люди могут начать действовать, узнав, что по их следу идут.

Я всегда веселюсь, милые мои, когда некто учит меня инквизиторской профессии и делится со мной чрезвычайно полезными советами о том, как мне поступать. Но все же я лишь улыбнулся.

– Не бойтесь. Его Преосвященство рекомендовал мне быть тактичным. Понятно, пока я смогу.

– Да. Хорошо. Да. Это хорошо, – ответил наставник, явно думая уже о чем-то своем. – О, кстати, – снова взглянул он на меня. – Вы где остановились? Ибо сердечно приглашаю вас ко мне. Найдете здесь удобную комнату, а уж кухарка, – воздел он очи горе, – господин Маддердин, пальчики оближите!

– От нее самой или ее стряпни? – пошутил я.