Молотов. Наше дело правое [Книга 1]

Решение это не было опубликовано в печати, но разослано всем организациям партии и роздано делегатам XVI партконференции, на которой о правых говорил не Сталин, а Молотов. Почему? Вспоминал Каганович: «В одной из бесед в Секретариате ЦК товарищ Сталин сказал, что это не случайность, а сделано сознательно, поскольку мы сейчас стараемся сдерживать широкую дискуссию. “Мы, - сказал т. Сталин, - поручим тов. Молотову выступить с информационным докладом о прошедшем апрельском пленуме ЦК и ЦКК, о его решениях. В этом же докладе т. Молотов расскажет и о моем выступлении”. Доклад т. Молотова на XVI конференции имел очень большое значение для делегатов конференции и для всех членов партии»⁷¹⁷. Вот только в стенограмму конференции он не вошел, и страна о нем не узнала. Она узнала о пятилетием плане, индустриализации и коллективизации.

Томский и Бухарин получили должности в президиуме ВСНХ. Но деятельность правых была под пристальным вниманием ПБ. Выступление Бухарина на Всесоюзном съезде безбожников и опубликованную в «Правде» статью «Теория “организованной бесхозяйственности”» Политбюро признало продолжением «в замаскированной форме борьбы против партии и ее ЦК»⁷¹⁸. 19 июля партийная верхушка была ознакомлена с откровениями Бухарина в беседах на отдыхе в Теберде с комсомольцем Платоновым, которой положил на бумагу бухаринские оценки - мягко говоря, не лестные - руководства партии и ее курса. Томский писал Рыкову: «Был “приятно” поражен, прочитав ответ комсомольца... тибердинскому мудрецу!.. Впечатление произвело на нашу публику самое неприятное»⁷¹⁹. 21 августа Сталин соглашается с Молотовым: «Ты прав, говоря, что Бухарин катится вниз. Печально, но факт. Что же, стало быть, “судьба”»⁷²⁰.

Рыков выступил на московском областном съезде Советов. 30 сентября Сталин пишет Молотову, Ворошилову и Орджоникидзе : «Читали ли вы речь Рыкова? По-моему, она представляет речь беспартийного советского чиновника, подыгрывающегося под тон “лояльного”, “сочувствующего” советам. Ни одного слова о партии! Ни одного слова о правом уклоне! Ни одного слова о том, что достижения партии, которые Рыков жульнически приписывает теперь себе, добыты в борьбе с правыми, в том числе и с Рыковым!.. Как вы можете терпеть (а значит и покрывать) это политическое лицемерие... Я узнал, что Рыков продолжает у вас председательствовать по понедельникам и четвергам. Верно ли это? Если верно, почему вы допускаете эту комедию? Кому и для чего она нужна? Нельзя ли покончить с этой комедией? Не пора ли покончить?» По понедельникам и четвергам заседало Политбюро.

Молотов на полях начертал: «Целиком со всем сказанным согласен. Речь Рыкова не читал, а только пробежал глазами заголовки. Прочту. Видно мне, однако, и теперь, что Сталин прав. Не согласен лишь, что мы “покрываем” Рыкова. Надо, однако, поправить дело так, как предлагает Сталин»⁷²¹. А в ответном письме сообщал, что «Рыкову и Бухарину мы спуску не даем ни в чем. Проводим свое вопреки их меньшевистским жульничествам и вопреки их антипартийному саботажу работы партии в некоторых областях». 5 октября ПБ решило, что на предстоящем пленуме по основному вопросу - о контрольных цифрах на 1929/30 хозяйственный год - выступать будут Кржижановский и Куйбышев, но не Рыков. Ленинская традиция председательствования предсовнаркома на заседаниях Политбюро была нарушена. Во главе стола сел Молотов.

Между тем член ячейки Промакадемии Воробьев, который активно контактировал с правыми и посещал квартиру Угланова, раскаялся и в деталях описал их настроения и высказывания. 7 октября Сталин писал Молотову: «Читал стенограмму ячейки промышленной академии. Придется поставить вопрос на Пленуме ЦК. Надо думать, что Бухарин вылетит из Политбюро»⁷²². Главный вопрос ноябрьского пленума обозначил Гамарник:

- Откажутся Бухарин, Рыков и Томский от правого уклона -все мы отнесемся к этому с большой радостью, а не откажутся - будем бить и бить свирепо. Мы должны знать, можем ли мы сохранить в нашем руководящем штабе Бухарина, Рыкова и Томского⁷²³.

Бухаринцы решили не каяться. От их имени пространное, как всегда, заявление зачитал Рыков. Там целиком и полностью признавалась генеральная линия партии. «Мы решительно за индустриализацию и взятые темпы, за строительство колхозов и совхозов и намеченные темпы. Мы за беспощадную борьбу с кулачеством. Мы за опору на бедноту, всемерную ее организацию против кулачества, за прочный союз с середняком. Мы были против чрезвычайных мер “как длительного курса”»⁷²⁴.

Даже на верную сподвижницу - Крупскую заявление трех не произвело впечатления:

- Надо было просто кратко сказать об отказе от ошибок, а не высчитывать, кто кого обидел, в какой газете что было написано⁷²⁵.

Молотов взял слово на шестом заседании пленума, 13 ноября: