МОНА

Он ревнует меня? Да, конечно, я и не сомневалась. Но… к Герману? Черт, я не хотела, чтобы все выглядело именно так. К Герману я не испытываю никаких романтических чувств. Но теперь передо мной стоит дилемма: рассказать правду Эмину о том, что я не рассматриваю Левандовского, как сексуального партнера, или же продолжить наблюдать за его душевными мучениями, которые, не стану скрывать, приносят мне удовольствие.

Но во мне впервые заговорил не эгоизм. Крики моей самовлюбленности заглушают тихо звучащие слова совести. Нужно подумать о Германе. Я не хочу его впутывать в то, на что он не подписывался.

- Мы с ним просто друзья, Эмин, - говорю я, а потом решаю и вовсе соврать: - Он мне даже не нравится.

Хотя это, естественно, не так, ведь Герман в моем вкусе. Высокий голубоглазый брюнет с умением высказать все, что о тебе думает, не задумываясь о возможных потерях. Я восхищаюсь им и часто вспоминаю нашу первую встречу в отеле, где ему было плевать, кто я, откуда я. Ему было важно, какая я. Но, к сожалению, на первых порах казалась ему пустой и глупой. Это я так считаю, анализируя события прошлого.

Облегченный вздох срывается с пухлых губ Фаворского. Меня, как ни странно, это очень забавляет. Его взгляд тяжелеет. Надеюсь, что он не собирается сказать мне ничего серьезного, что точно не пойдет на пользу сегодняшнему вечеру. Я оглядываюсь в сторону окна, у которого сидит целующаяся парочка. Солнце уже низко; оно освещает Москву, его лучи проникают в зал пиццерии и запутываются в темных волосах Эмина, кончики которых чуть-чуть вьются.

- Ты согласишься со мной посетить одно мероприятие? – выгнув одну бровь, на выдохе выдает Фаворский.

Я чуть было не захлебнулась кофе.

- Ты издеваешься?!

Эмин, расставив ладони по обе стороны от себя, пытается объяснить свою точку зрения на это.

- Нет, Ло, послушай, это очень значимые люди для меня в бизнесе и… помогли мне кое с чем. Просто я не рассказывал никому, что наши отношения сейчас… их нет, - с болью и горечью выдает мужчина, моргнув и уставившись на скрещенные пальцы рук.

Через минуту моего полнейшего молчания, он продолжает:

- У моих друзей свадьба. В восточном стиле. Прошу тебя, пойдем со мной. Может быть… может быть, ты даже иначе посмотришь на меня? Дашь мне шанс?

Отчаяние в его словах, конечно, подкупает, а так же этот жутко-виноватый тон, но прошло три года. И я изменилась.

- Эмин… - отрицательно качнув головой, говорю я, но Фаворскому понятно уже, какой вердикт я вынесла.

Он неожиданно тянется своей рукой к моей руке. Переплетает наши пальцы, а я даже не могу отодвинуться, отдернуть ладонь. Просто не хватает сил. Он застал меня врасплох.

- Ты же видишь, что я влюблен в тебя, Ло. Ты это видишь? – его шепот проникает в каждую клеточку моего тела, создавая в сердце настоящий переполох.

Я должна сдерживать себя. Должна сдерживать.

- Я не могу думать ни о ком другом, кроме тебя. – Как только, вдавшись в рассуждения, Эмин снова отталкивается, чтобы прильнуть спиной к спинке стула, я плотно закрываю на миг глаза, чтобы прийти в себя. – Да, я совершил ошибку. Но неужели ты никогда не сможешь простить меня?

Держать в тайне мое бешеное сердцебиение становится все сложнее, поскольку взгляд Эмина, который он удерживает на мне, все не переставая говорить о своих чувствах, сносит крышу напрочь. И это основательно.

- Сможешь простить? – с ребячливой доверчивостью и откровенностью задает свой вопрос Фаворский еще один раз.

Но я даже не знаю, что ему ответить на это.

Я тоже… тоже влюблена в него. Все еще. И все-таки часть меня ненавидит его с ужасающей силой.

Не знаю, изменится ли это когда-нибудь.

ГЛАВА 14.

Одержимость

Герман

Мы любили силой воли, скоростью духа, длиною смеха, килограммами надежд.

© Саша Крамар

Я не должен делать этого, но часть меня очень хочет войти в гостиную и взглянуть на ее обнаженные ноги еще раз – и теперь уже не случайно. Делаю усилие над собой и мысленно взываю к себе, порядочному и приличному, вести себя хорошо. Но ее ноги… Ее потрясающие ноги, которые она во сне вытащила из-под покрывала, они сводят с ума. Великолепные линии ее тела. Вы никогда не замечали, что даже самое несовершенное женское тело может стать весьма привлекательным благодаря линиям. Но это не касается Лолы, поскольку ее тело, облаченное молочной кожей, просто идеально. Я долго отгонял от себя подобные мысли о ней, ведь эта девушка старше меня, она эгоистична, зациклена на деньгах и роскоши, однако через всю эту золотую брешь пробивается что-то настоящее в ней, и мне очень сложного этого не замечать. Я не могу заставить себя, как ни старался.