МОНА

Перед нами открываются двери, двое швейцаров держат их, каждый со своей стороны, пока мы, регламентируя себя, как пара, проходим в зал, украшенный разноцветными воздушными шарами, яркими платьями женщин и строгими костюмами мужчин. Сразу вспоминаю, как Эмин, ожидая меня у машины около моего подъезда, отчитал за короткое платье, что совершенно не входит в рамки дресс-кода. Однако никто не остановил нас, и мы спокойно вошли внутрь.

Склонившись к моему уху, Фаворский неожиданно произносит:

- Ты превосходно выглядишь. Просто бесподобно. Не смей сомневаться в себе.

Его голос звучит очень искренне, однако этот восточный колорит вокруг, который выражает себя не только в нарядах девушек, но и в убранстве столов, в дизайне стульев, развешанных вокруг фотографиях, вгоняет меня в краску.

Я становлюсь поводом для обсуждений, но это его друзья женятся сегодня – не мои. Я даже не знакома ни с женихом, ни невестой. В дальнем углу банкетного зала, у выхода на веранду, замечаю Нину и Милану – тех самых девчонок, которых считала своими лучшими подругами. Одними из. И снова встреча. И снова свадьба.

Какое совпадение, дьявол всех вас побери.

ГЛАВА 17.

На страже защиты Германа Левандовского

Лолита

Местная богема ожидает приезда группы БИ-2. Выступление должно было уже начаться, но музыканты опаздывают, а их официальный представитель пытается успокоить жениха, который, как я уже поняла, является ярым фанатом рок-коллектива. Жених, имени чьего я так и не запомнила, собственно, как и имени невесты в слишком, на мой вкус, пышном и старомодном платье, размахивает руками, быстро идет к президиуму, хватает со стола пачку сигарет с зажигалкой и, толкнув дверь на веранду, выходит покурить, пугая некоторых гостей своей восточной несдержанностью. Его темперамент напоминает мне об Эмине, бессменно держащем свою руку на моей талии. Однако мой муж, даже когда еще не был им, никогда не нервничал из-за таких вещей – из себя его выводило то, что с бизнесом что-то не так, или с нашими отношениями.

Я ловлю на себе взгляды многих присутствующих здесь девушек и женщин. От этого становится неловко, но я стараюсь этого не замечать. С тех пор, как ведущий после церемонии впустил гостей в банкетный зал, они просто не спускают с нас глаз. Мы с Эмином стоим у горки шампанского, где один из официантов подливает сверху этот божественный напиток. Здесь он, и правда, очень вкусный. Не вижу, что написано на этикетке, так как поверх нее красную бумажную салфетку.

- Почему они так смотрят? – бурчу я про себя раздраженно.

Фаворский, услышав, наклоняется к моему уху:

- Они завидуют.

Это вызывает у меня тихий смех.

- Не льсти себе, Эмин.

Посмотрев вверх, на него, я замечаю, что он улыбается, приложив край бокала к губам. Я всегда была без ума от его улыбки – какой-то не до конца для меня разгаданной, словно Эмин что-то скрывал, что-то не договаривал. В конце концов, все именно так и оказалось. Но сейчас… все то же самое? Или это его привычка – улыбаться так, будто ты что-то задумал.

Я отвлекаюсь от собственных мыслей и подобно Эмину отставляю бокал в сторону, когда ведущий просит пройти всех за столы. Наши места за 4, что ближе к президиуму. Похоже, это довольно близкие для Фаворского друзья, которых он недавно приобрел, потому что я о них ничего не знаю, зато я не могу игнорировать, как моя кузина Лиза, сидя за шестым столом, буравит меня взглядом. Вскинув подбородок, отворачиваюсь от нее. Как раз в этот момент Фаворский наклоняется, чтобы поцеловать меня в плечо, которое натянуто кружевом. Он не отнимает губы от меня и поднимает глаза, мы встречаемся взглядами, от чего сразу пересыхает в горле. Мельком посмотрев на Лизу, я замечаю, что она так и не решается отпить вина из бокала, который поднесла к губам. Кузина полностью сконцентрировала внимание на нас, пока ведущий горло рвет, чтобы попытаться развлечь молодоженов и их гостей. А мне, на самом деле, хочется скорейшего окончания этого вечера. Но дело в том, что я не знаю, что теперь будет… Как теперь быть? Когда Эмин продолжает на меня так смотреть. В прошлую нашу встречу он просил прощения, сказал, что до сих пор любит меня, он нисколько не изменился: все такой же щедрый, красивый (даже стал еще более сексуальным), умный, интересный и после той ночи… жестокий. Для меня – жестокий. Черт. И что с этим делать? Как поступить?

В сознание прорывается голос молодого парня, басом обращающегося в микрофон к залу, слушающему его в пол уха, так как большинство уже налегает на еду, словно ни разу в жизни ее не видели.

Господи…