Монах

К сожалению, пытаясь увести и спасти аббатису, капитан и его люди удалились на расстояние нескольких улиц от обители и немедленно вернуться не могли. Когда они прибыли, скопление народа под стенами стало столь плотным, что доступа к воротам уже не было. Ожесточение штурмующих не ослабевало, люди били в стены таранами, забрасывали в окна горящие факелы и вопили, что ни одна клариссинка рассвета не увидит.

Лоренцо сумел проложить себе путь сквозь толпу, только когда ворота, не выдержав натиска, раскрылись. Орда хлынула во двор, ворвалась в здание, круша все, что попадалось на пути. Ломали ценную мебель, срывали картины, топтали реликвии, забыв в своей ненависти к недостойной служительнице Клары об уважении к самой святой. Одни рыскали в поисках монахинь, другие разносили помещения обители, третьи поджигали кучи обломков и разорванных картин, доводя разорение до предела.

Последствия их буйства проявились быстрее, чем они рассчитывали или желали. Огонь от подожженных куч перекинулся на стены, старые и сухие, и быстро распространялся из комнаты в комнату. Ненасытная стихия вскоре расшатала и каменную кладку. Колонны подломились, крыша обрушилась, и многие разорители были задавлены насмерть. Отовсюду доносились вопли и стоны. Обитель, объятая пламенем, являла собой жуткое зрелище опустошения и краха.

Лоренцо удручала мысль о том, что он, хотя и непреднамеренно, стал виновником этой ужасающей катастрофы; чувство вины побудило его броситься на защиту беспомощных жительниц обители. Он пытался, как мог, утихомирить разбушевавшихся буянов, пока внезапно вспыхнувший пожар не вынудил его позаботиться о собственном спасении. Люди теперь покидали монастырь так же поспешно, как недавно старались войти; но у дверей образовалась давка, а огонь не знал преград, и многие погибли, так и не успев выбраться наружу. Лоренцо повезло: он догадался добежать до дверцы в дальнем крыле часовни. Задвижка уже была сдвинута; он открыл дверцу – и оказался в преддверии склепа святой Клары.

Здесь он остановился перевести дух. Герцог с частью своих людей шли за ним и теперь обрели относительную безопасность. Они посовещались, каким образом выбраться из западни; но вид багровых языков пламени, клубившегося над массивными стенами обители, грохот рушащихся арок, отчаянные крики и монахинь, и их преследователей, задыхающихся в сутолоке, сгорающих заживо, погибающих под каменными обломками, – все это дало им понять, что вернуться невозможно.

Разглядев неподалеку решетчатую ограду с калиткой, Лоренцо расспросил других спасшихся и узнал, что калитка ведет в сад капуцинов; почему бы не попробовать пройти туда? Герцог первым вышел из-под аркады, открыл задвижку на калитке и вступил на территорию кладбища. Слуги без церемоний пошли за ним. Лоренцо, шедший в арьергарде, вдруг заметил, что дверь склепа приоткрылась. Кто-то выглянул из нее, но, увидав незнакомцев, с громким вскриком исчез и убежал вниз по мраморным ступеням.

– Что это может значить? – воскликнул Лоренцо. – Здесь кроется какая-то тайна. Пойдемте со мной не мешкая!

Он без оглядки вошел в склеп и пустился следом за тем (или той), кто убегал от него. Герцога удивил его призыв, но, предположив, что у племянника были на то веские причины, последовал за ним без колебаний. Вскоре и он, и все его спутники спустились до подножия лестницы.

Входная дверь осталась открытой, и отсветы ближнего пожара позволили Лоренцо уловить движение фигуры, бегущей по длинным переходам к отдаленным склепам; но когда пришлось свернуть за угол, он лишился этого подспорья и очутился в кромешной темноте, так что мог теперь следить за беглецом только по слабому эху удаляющихся шагов.

Дальше преследователи должны были двигаться осторожно; но и неизвестный, насколько они могли судить по ритму шагов, замедлил ход. Постепенно они запутались в паутине коридоров и рассеялись в разных направлениях.

Лоренцо, увлеченный преследованием цели, чье бегство было таинственно и непонятно, не сразу осознал, что остался в полном одиночестве. Звук шагов исчез, вокруг все было тихо, ничто не подсказывало, в какую сторону двигаться. Он остановился, чтобы поразмыслить.

Несомненно, ради каких-то пустяков неизвестная особа не стала бы посещать это мрачное место в столь неподходящий час; услышанный им крик явно был криком страха. Нельзя было бросать начатое, не выяснив, что это означает. Несколько минут он еще колебался, однако потом пошел дальше, наощупь придерживаясь стен коридора. Пройдя немного, он различил впереди слабое мерцание. Вытащив шпагу, он направился в сторону источника света.

Этим источником оказалась лампада, горевшая перед статуей святой Клары. Рядом с нею стояли женщины в белых одеяниях, трепетавших от сквозняка, завывающего под сводами подземелья. Любопытствуя узнать, что привело их в это унылое убежище, Лоренцо подкрался поближе. Незнакомки были увлечены серьезным разговором. Они не расслышали шагов Лоренцо, и он сумел подойти незамеченным так, чтобы их голоса стали отчетливо слышны.