Монах

Наконец она рискнула посвятить в свой замысел дядю. Хотя герцог не был лично знаком с девушкой, он знал достаточно о ее семье, чтобы счесть Виргинию достойной руки своего племянника. Он уполномочил племянницу заронить в душу Лоренцо эту идею; она ждала только, когда он возвратится в Мадрид, чтобы предложить ему свою подругу в качестве невесты. Однако несчастливое стечение обстоятельств помешало ей…

Виргиния горько оплакивала потерю Агнес, и как подруги, и как единственного существа, с кем она могла говорить о Лоренцо. Любовь тайно зрела в ее сердце, и она уже почти решилась признаться в этом матери, когда случай неожиданно свел ее с предметом мечтаний. Видя его в действии, она загорелась еще сильнее. Когда же к ней вернулась подруга и сторонница, для нее это был дар небес. Теперь она могла надеяться, что с помощью сестры Лоренцо добьется брака с ним.

Дядя-герцог, полагая, что перед смертью Агнес успела посвятить племянника в этот план, относил все его намеки о браке на счет Виргинии, потому он и отнесся к ним так положительно. Вернувшись после смуты к себе во дворец, он узнал о гибели Антонии, об отчаянии Лоренцо, и понял, что ошибался. Как ни жаль было дяде бедную девушку, но ее уход давал ему шанс все-таки осуществить свой план.

Правда, сразу поднять этот вопрос оказалось невозможно. Крушение надежд в тот момент, когда Лоренцо ожидал их осуществления, ужасная и внезапная смерть любимой подкосили его. Герцогу доложили, что юноша серьезно болен, и неизвестно, выживет ли; но дядя не разделял опасений своих служащих. По его мнению, отчасти резонному, «мужчины, случается, умирают, и их съедают черви, но это не от любви!» Поэтому он рассчитывал, что даже самые глубокие раны, поразившие сердце племянника, загладят время и Виргиния.

Его самого не могло не потрясти такое страшное событие, и он не порицал Лоренцо за проявленную чувствительность, но, выразив юноше соболезнование, он призвал его не терзаться напрасными сожалениями и поберечь свою жизнь, если не ради себя, то ради тех, кому он душевно дорог. Трудясь таким образом над тем, чтобы Лоренцо забыл Антонию, герцог также усердно обхаживал Виргинию, пользуясь любыми поводами укрепить интерес к своему племяннику в ее сердце.

Нетрудно догадаться, что Агнес очень скоро захотела узнать, что с доном Раймондом. Она ужаснулась, когда ей рассказали, до чего горе довело его; и все же в глубине души она возликовала, ведь это доказывало глубину и силу его любви! Дядя-герцог взял на себя миссию известить больного о счастливом избавлении. Он не пренебрег полезными предосторожностями, чтобы подготовить его к такому известию, и все-таки резкий переход от отчаяния к радости вызвал у Раймонда такой взрыв эмоций, что он едва не скончался. Но волнение улеглось, рассудок его пришел в равновесие, ожидание счастья придало сил; а уж когда его навестила Агнес (а она поспешила к возлюбленному, как только заботливый уход вернул ей здоровье), то длительная болезнь оставила его так быстро, что все диву дались.

А у Лоренцо дела были плохи. Мысли о смерти Антонии терзали его постоянно. Он превратился в тень человека, ничто не развлекало его. Едва удавалось заставить его съесть что-то ради поддержания жизни; боялись, как бы у него не началась чахотка. Только общение с Агнес утешало его. В детстве обстоятельства разлучили их, но теперь между ними установилась душевная дружба.

Понимая, насколько она нужна брату, Агнес почти не покидала его комнаты. Она с неослабевающим терпением выслушивала его сетования, мягко утешала его и находила нужные слова сочувствия. Жила она пока еще в особняке Вилла-Франка, пользуясь там всеобщим благорасположением. Дядя-герцог сообщил хозяину дома, какие надежды возлагает на Виргинию. Отец девушки не мог бы пожелать ей лучшей партии; Лоренцо уважали в Мадриде не только как наследника громадного состояния дяди, но и благодаря привлекательным личным качествам, порядочности и обширным познаниям. И тут маркиза призналась, что желания ее дочери направлены в ту же сторону. Посему предложение герцога было сразу же принято.

Теперь родные всеми мерами старались привить Лоренцо те чувства к Виргинии, которых она заслуживала. Агнес часто навещала брата вместе с маркизой, а когда он начал выходить в гостиную, Виргинии под присмотром матери иногда позволяли пожелать ему скорейшего выздоровления. Ее манеры были так деликатны, она с такой нежностью отзывалась об Антонии, и когда сокрушалась о печальной судьбе бедняжки, глаза ее так ярко блестели от слез, что Лоренцо не мог ни смотреть, ни слушать ее без волнения. И родственники, и сама Виргиния замечали, что с каждым днем встречи с нею доставляют ему все более заметное удовольствие, что он отзывается о ней с явным восторгом. Однако они благоразумно оставляли эти заметки при себе. Ни единым словом не обмолвились они, чтобы он не заподозрил их умысла, вели себя как обычно и выжидали, пока дружеское расположение Лоренцо к Виргинии перерастет в более горячее чувство.