Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии

Собор не только объявил законным поклонение святым образам, которые имеют право на наше уважительное почтение, провозгласил анафему тем, кто пытался разрушить древние традиции церкви и использовать для мирских целей священные сосуды или почтенные монастыри. Он также установил или возобновил много дисциплинарных канонов, и в этом случае его участниками, несомненно, руководили злободневные тогда потребности. Большинство канонов посвящены каким-нибудь частным вопросам монашеской жизни, и это позволяет предположить, что во время смуты монахи много раз становились жертвами многочисленных и ожесточенных врагов, стремившихся их погубить. Этими врагами были иконоборцы-епископы и императоры-иконоборцы, завидовавшие богатым монастырям, всевозможные искушения и соблазны, которые были почти неизбежны вследствие вынужденного ослабления монашеской дисциплины, а также ненадежной и беспокойной жизни и уверенности, что самые преступные слабости позволяют заслужить одобрение и милость государя.

Епископам под страхом лишения должности было запрещено каким бы то ни было образом просить деньги от тех, кто находился под их юрисдикцией, будь то другие епископы, священнослужители или монахи. Если из-за своей алчности епископ закрывал церкви и запрещал служить в них литургию, если он брал плату за посвящение в сан или давал церковные должности (например, должность эконома) за деньги, его наказывали так же, а монахов, получивших назначения таким путем, отлучали от церкви.

Обычай требовать подарки с тех, кто желал стать служителем церкви или монахом, видимо, стал всеобщим и имел над людьми большую власть, поскольку собор в третий раз указал на это злоупотребление и заклеймил его в самых решительных выражениях. «Алчность высших служителей церкви стала такой омерзительно чрезмерной, что некоторые из этих мужчин и женщин, называемых благочестивыми, забывают веления Господа и бывают до того ослеплены, что лишь за деньги принимают в священнослужители или монахи тех, кто приходит для этого. Епископ, игумен или служитель церкви, уже совершивший такое преступление, будет лишен должности, если сделает это снова: так велит второй канон Халкидонского собора. Настоятельница, виновная в этом преступлении, будет изгнана из своего монастыря и отправлена в заточение в другой монастырь в звании простой монахини. Таким же образом будет наказан игумен, который не является священником. А то, что родители дают своим детям в качестве приданого, когда те уходят в монастырь, и также добровольные дары, сделанные для служения Богу, – все это продолжает принадлежать монастырю, даже если даритель покидает монастырь, если он делает это не по вине настоятеля.

Другой канон предписывал собрать в епископском дворце, в Константинополе, все сочинения, направленные против святых образов, чтобы эти сочинения были там заперты вместе с другими еретическими книгами. Каждый, кого уличат в том, что он их прячет, будет лишен должности, если он епископ, священник или дьякон, и проклят, если мирянин или монах.

Во время борьбы против икон, разумеется, нашлись епископы, а возможно, и настоятели, которые либо из-за верности идеям императора, либо из-за слабости отдали или позволили отнять имущество церквей или монастырей, поскольку собор объявил недействительными такие дарственные, составленные в пользу государства или кого-либо еще. Епископ или игумен, который в будущем распорядился бы так имуществом своей епархии или своего монастыря, должен был лишиться должности.

Многие из «почтенных домов» – церкви, резиденции епископов, монастыри – во время преследований сменили владельцев и были превращены в жилища мирян. Теперь они снова стали использоваться по первоначальному назначению. За нарушение этого постановления нового владельца лишали должности, если он был служителем церкви, и отлучали от церкви, если он был монахом или мирянином.

Несомненно, это же старание сделать эффективней надзор за монашеским имуществом или его восстановление, привело Отцов – участников собора к решению распространить на все монастыри обязанность иметь эконома для управления монастырской собственностью; двадцать шестой канон Халкидонского собора предписывал это только епископским церквям.

Другие предписания – о необходимости иметь достаточно средств и разрешение, мужском монастыре, о запрете «на будущее» совместных монастырей и полном отделении монахов от монахинь, об обязанности никогда и ни в каком случае не покидать тот монастырь, где монах дал обет, постоянно возобновлялись в гражданских законах и церковных постановлениях. Их повторение в этот раз доказывает или по меньшей мере позволяет предположить, что за время недавней смуты возникло много различных злоупотреблений и что по внешним признакам ослабления дисциплины можно было понять, что для дисциплины монахов преследования были губительнее, чем для ортодоксальности их веры.